Пейзаж после кругосветки

Здесь прославленный моряк обрел свою пристань. Мыза Асс (Килтси). Рисунок Адольфа Тилезиуса из книги «Иван Крузенштерн. Мореплаватель, обогнувший Землю». Начало ХIХ века

Любители морской истории отмечают 19 ноября важную для нашей страны дату – 250 лет со дня рождения Ивана (Адама Иоганна) Крузенштерна. Руководитель первого кругосветного российского плавания, боевой офицер, исследователь, автор знаменитых книг… Поистине, это одна из самых выдающихся и легендарных фигур в истории отечественного флота. Биография Крузенштерна в целом хорошо изучена, прояснить ряд ее «эстляндских» эпизодов помогли разыскания архивистов и краеведов.

Кульминационный момент жизни Ивана Федоровича – это, конечно, плавание вокруг света, совершенное в 1803–1806 годах. История общеизвестная, но сказать несколько слов об этом необходимо. Крузенштерн командовал более крупным по размеру шлюпом «Надежда», капитаном второго судна «Нева» был Юрий Лисянский. (Корабли, закупленные в Англии специально для экспедиции, изначально носили названия «Леандр» и «Темза».) Это было первое плавание русских судов в Мировом океане. Коллеги рекомендовали Крузенштерну нанять английских моряков, имевших опыт дальних походов, но тот по принципиальным соображениям взял в экспедицию только россиян. Большое значение командир придавал научным исследованиям. В экспедицию отправилось трое ученых, да и сам Иван Федорович был серьезным специалистом по географии и картографии.

Капитан «Надежды» горел желанием всесторонне исследовать места, по которым проходил маршрут. Во время плавания были открыты неизвестные ранее острова, пополнены знания по метеорологии и этнографии, положено начало новой науке – океанографии. Однако непривычный климат и тропические болезни представляли огромный риск для моряков. Шторма, рифы, трудность навигации в незнакомых морях ставили перед путешественниками все новые и новые задачи.

Несмотря на все испытания, командир привел корабли домой 17 августа 1806 года. Это был час триумфа русского флота. Участников похода чествовали в Кронштадте и Петербурге, «Надежду» посетил император со свитой. Едва отдохнув с дороги, Крузенштерн принялся за книгу о походе. Образцы жанра были ему знакомы. Мореплаватель отлично знал литературу о путешествиях и имел большую библиотеку по данной теме, воспоминания Джеймса Кука были его настольной книгой. Литературных изысков в работе Крузенштерна не найти: это точная, взвешенная проза профессионального моряка. В путевых заметках Иван Федорович стремился отразить все многообразие сведений, накопленных во время экспедиции. «Он писал, понимая, что его книгу будут читать ученые, писатели, политики и коронованные особы. В те времена нужно было обдумывать каждое предложение, каждую формулировку, прежде чем записать, особенно в стране, в которой властвовала строгая и трудно поддающаяся пониманию цензура. Прежде всего автор должен был получить признание среди мореходов и географов. И только потом он обращался к широкому кругу читателей, жадных до приключений», – отмечает немецкий литератор Эверт фон Крузенштерн, автор книги о своем прославленном предке – «Иван Крузенштерн. Мореплаватель, обогнувший Землю» (русский перевод издан в 2020 году).

Работа над записками шла долго. У Крузенштерна после возвращения из экспедиции сильно ухудшилось зрение. К тому же он был по натуре педантичным человеком. Три части «Путешествия вокруг света…» вышли в 1809–1812 годах. «Книга нашла живой отклик у широкой публики. В наши дни она, несомненно, стала бы лидером продаж, тогда же успех выражался не столько в высоких тиражах, сколько в том, что экземпляры передавали из рук в руки, а содержание давало много тем для разговоров», – рассказывает биограф.

За два с лишним столетия эта работа не раз переиздавалась, однако был в истории страны период (после 1917 года), когда идеи «царского адмирала» Крузенштерна считались устаревшими, да и о самой кругосветке упоминали редко. Однако во времена послевоенного национально-патриотического бума записки об экспедиции были переизданы в СССР, а имена Крузенштерна и Лисянского вновь громко зазвучали со страниц книг и журналов. Стали появляться и биографические работы о мореплавателе.

Корни Крузенштерна – шведские. Его дед служил офицером в армии, попал в русский плен во время Северной войны и затем 22 года прожил в Сибири. За время его отсутствия Эстляндия, где находилось фамильное имение Крузенштернов, вошла в состав Российской империи. Впрочем, вся собственность за жителями этих земель сохранилась. Дед, а затем отец мореплавателя возрождали и отстраивали родовое гнездо. Роскошью тут и не пахло, как и в большинстве тогдашних эстонских усадеб. «Мыза Хаггуд, стоящая на беднейшей земле, была одним из самых маленьких дворянских поместий в стране и могла считаться в лучшем случае скромным источником средств к существованию», – сообщает биограф, опиравшийся в том числе на находки краеведов. Иван Крузенштерн рос в скромной обстановке. Об этом говорил и выбор профессии: выходцы из богатых прибалтийских семей в конце ХVIII века в моряки не шли. Служба эта была тяжелая и опасная, блестящей карьеры не сулившая.

Вскоре в биографии Крузенштерна появляются новые адреса: в 1782 году он поступил в рыцарскую Домскую школу в Ревеле, а спустя три года – в Морской кадетский корпус. Он в то время базировался в Кронштадте, в Итальянском дворце, одном из наиболее представительных зданий города.

Период службы Крузенштерна на кораблях – тема сугубо географическая. Его перемещения по миру в эти годы нужно отмечать на глобусе. Офицер флота побывал в Бразилии, на Аляске, в Японии, плавал по трем океанам... Но о своей малой родине Крузенштерн не забывал ни в дальних экспедициях, ни в коридорах петербургского Адмиралтейства. В 1816 году он приобрел в Эстляндии мызу Асс с замком, где поселился с женой и детьми. Замок этот возведен был еще в конце ХIII столетия. Крепость, окруженная рвами, считалась неприступной до 1588 года, когда ее штурмом взяли русские и татары. Двумя веками позже здесь затеял перестройку новый хозяин, носивший, кстати, фамилию Бенкендорф. При нем замок потерял свой средневековый облик, но характерные угловые башни и аркады по обеим сторонам здания сохранились. Из главного строения открывались живописные виды на речной затон и парк. К умиротворяющему пейзажу, как водится, прилагались старинные «готические» тайны. Рассказывали о жутких, необъяснимых шорохах и маленькой серой фигурке монахини, которая однажды ночью присела на кровать проснувшегося гостя (в здании когда-то располагался монастырь). Еще одна легенда гласила, что в одной из стен замка – толщиной два метра! – был когда-то найден закованный скелет… Вряд ли отважного моряка, участника ряда сражений могли напугать подобные «страшилки». А вот темой для литературных произведений они стать вполне бы могли. Тем более что частой гостьей имения Асс была Софи фон Кнорринг – талантливая писательница, жившая со своим мужем в соседнем поместье. Но вообще Крузенштерны на своей мызе шумных приемов не устраивали, жили довольно замкнуто.

В годы уединения в замке Асс Иван Федорович создал свой самый значительный труд – «Атлас Южного моря» с 34 картами, которые гравировали на протяжении нескольких лет. Русское издание вышло в середине 1820-х годов. За этот труд Крузенштерн получил высокие награды: от российского императора – орден Святого Владимира 2-й степени и бриллиантовый перстень, от великого герцога Саксен-Веймарского – орден Белого Сокола, от Петербургской академии наук – полную Демидовскую премию. «В профессиональных кругах атлас вызвал всеобщий интерес. Наибольшее внимание привлекла карта Японии, до тех пор являвшейся почти неизвестной территорией», – констатирует биограф мореплавателя. Крузенштерн признавался крупнейшим авторитетом в данной области. В течение 100 лет «Атлас Южного моря» обязаны были иметь в своем снаряжении все корабли. Штурманы начала ХХ века, прокладывая путь от Суматры до Кейптауна, по-прежнему сверялись с указаниями Ивана Крузенштерна.