Карамазов, поделенный надвое

Юлия Каскина. И. С. Шмелев  и русская классика XIX века.  И. С. Тургенев, А. П. Чехов,  Ф. М. Достоевский.– М.:  ИМЛИ РАН, 2019. – 160 с.

Историк литературы Юлия Каскина (ИМЛИ) рассматривает, как отечественная классическая литература повлияла на разнообразное шмелевское наследие. Так, повесть Ивана Тургенева «Первая любовь» непосредственно связана со знаменитой «Историей любовной». Главная героиня последней читает книгу Тургенева и попадает под ее обаяние. Типологически связан с Тургеневым (точнее, с его Базаровым из «Отцов и детей») дядя Вася из «Записок не писателя». Последний, впрочем, «добрый, но несчастный», в отличие от героя «Отцов и детей» духовно возрождается, отринув свой нигилизм и вернувшись в лоно церкви.

В случае с Чеховым, помимо схожести некоторых элементов поэтики («Приволье», «Старый Валаам», «Иностранец»), имели место и непосредственные встречи двух писателей, которые в дальнейшем отразились в их творчестве. Знакомство Антона Павловича, уже известного писателя, и двенадцатилетнего подростка Вани описано и в новелле Чехова «Мальчики», и рассказе Шмелева «За карасями», а совместное пребывание на одном бракосочетании было ими с юмором отражено в «Свадьбе» и «Веселенькой свадьбе» соответственно. Исследователь отмечает, что название последнего является чеховской перифразой, а сам рассказ стилистически близок языку автора «Вишневого сада». По признанию Шмелева, «поскольку образы Чехова художественно значительны, творчество его воздействует и теперь на жизнь… чтение произведений А. Чехова… обогащало подробностями, черточками, каких не замечал я раньше».

Но, представляется, гораздо большее влияние оказал на Шмелева Достоевский. Этому способствовала близость их взглядов. Оба в свое время отдали дань левым политическим концепциям, но, отойдя от социалистических идеалов, навсегда сохранили неприятие социальной несправедливости, трагедии «маленького человека». Такой шмелевский шедевр, как «Солнце мертвых», можно считать осуществившейся иллюстрацией к пророчествам Достоевского, а неоконченные «Пути небесные» – религиозным романом, продолжающим традиции «Идиота» и – вновь возвращаясь к Тургеневу – «Живых мощей». Впрочем, как отмечает Каскина, влияние Достоевского прослеживается и в ранних дореволюционных произведениях писателя. Так, в «Лике скрытом» узнаваемый образ Ивана Карамазова «поделен» между двумя шмелевскими персонажами – капитаном Шеметовым и подпоручиком Сушкиным. Герои «Лика» в своей беседе прямо апеллируют к знаменитому писателю («не может не быть у Достоевского этого»), который «имел тонкие инструменты и мог прикасаться к Правде». Подобное влияние обуславливалось не только тем, что в основе цивилизационного кризиса, по мысли писателей, лежали причины религиозного характера, но и потому, что «Шмелев… чувствует себя продолжателем начатой, но незавершенной традиции Достоевского».

Хотя в неменьшей степени писатель продолжал традиции все тех же Тургенева и Чехова, а если брать шире – то и Пушкина, и Гоголя, и Льва Толстого. И тоже не путем механического воспроизведения стиля или образов, а как художник-новатор, который органично соединил классику с современным Ивану Шмелеву модернизмом.