Артефакты – упрямая вещь

Явился – не запылился… Значит, с севера пришел.

Князь Сидор

Борис Акунин

Годы жизни этого легендарного человека неизвестны даже приблизительно. Какое-то время жил в селе Трофейное под Псковом. Летописец упоминает его в 862 году: «Сидор убеленный».

Чем может быть убеленный? Видимо, сединами. Вероятно, слово пропущено. Седина в голову – значит, не молод. Тогда почему такое амикошонство, без отчества? Требуется сыскать.

До 862 года отчество не упоминается. Хотя скорей всего солидный человек. Многие его односельчане упоминаются, а он – нет. Стало быть, приезжий. Какого рожна, спрашивается, приехал?

По слухам, лавочка у него в Трофейном. Значит, по торговой части человек. Стало быть, надобно читать дневники односельчан. Людей хлебом не корми, а дай что-либо написать будущим поколениям про лавочников.

И точно. В одной из летописей упоминается некий Сидор Сидорович. Не коренной трофеевец. Приезжий. Летописец констатирует: «Явился – не запылился». Значит, с севера пришел. На юге-то пылища столбом. Не уберечься.

Ладно. Теперь требуется пошерстить северные летописи. Узнать, кто покидал ледники в середине IX века.

Выясняется: был такой князь Сигурд. Из норманов. Отец его король, тоже Сигурд. У них там вся династия по мужской линии была сплошь Сигурдами. Ну, в России, известное дело, буквы «у» и «г» многие выговаривают с трудом, вот и переделали Сигурда Сигурдовича в Сидора Сидоровича.

Некоторые историки уверены: был этот Сигурд совсем молокосос. Почему же тогда «убеленный»? Секрет прост. У норманов эти короли номера имели. Вот старший Сигурд был 199-й. Тот же, которого пригласили княжить в лавочке, был 200-й. Земляки прозвали его Сигурд Юбилейный. Но для российского уха басурманское слово трудное. Вот для простоты и говорили «убеленный».

Самое характерное заключается в том, что каждое предположение здесь сомнительно. А общий вывод – правильный.

Смерть Смартфона

Дмитрий Глуховский

Когда Настя не позвонила, Филимон типа рассвирепел и, раздувая ноздри, решительной нетвердой походкой отправился к подруге домой. В душе реально клокотало – предупрежу, блин, чтобы такое было в крайний раз. Иначе, бляха, такого пендаля дам…

Однако девушка сразу выбила у него из-под ног табуретку.

– Не позвонила, потому как смартфон сдох, – объяснила она.

Филимон не такой человек, чтобы разводить турусы на колесах. Он сразу заявил: сдох, значит, треба типа похоронить. Чего с ним чикаться.

Настя сказала, что сперва переоденется. Филимон подсказал: нацепи что-нибудь траурное. Она согласно кивнула, сама же, бляха, вернулась в шмотках типа пожар в пампасах. Филимон в глубине души возмутился, но поедом, как обычно, есть ее не стал. Только едва слышно скрипнул зубами.

Они взяли мобилу и поплелись в промзону. Под ногами валялись сплошные мертвяки: ржавые кастрюли из нержавейки, осколки шифоньера, картофельные очистки, старые компьютеры, новые стиральные машины, дохлая лошадь со вспученным брюхом, дверные ручки, ридикюли типа сумок, труха, гниль… Прямо крайний день Помпеи. Охренеть можно. Вот дожить бы до раздельного сбора мусора!

Кто же первым заметил лежащего на земле Антея? Рисунки Сергея Тюнина

Поминки справили в гребаном пищеблоке.

Первым, как всегда, приперся алконавт Митрич. На похороны его калачом не заманишь, а на поминках тут как тут. Его харю украшала прикольная медицинская маска. Нет, Митрич не был простужен. Просто у него сломалась вставная челюсть, и, чтобы не пугать людей, ходит в маске.

Явились не запылились еще несколько сопляков, любителей дармовщинки типа халявы, да два китаезы, включая стариков и малых детей.

Бухая, самогонку закусывали тушенкой. К сожалению, говяжьей, бляха. Из-за этого у Филимона окончательно испортилось настроение – он больше уважал свиную, блин.

Говорили за жизнь – бла-бла-бла. О покойнике ни гу-гу. Филимон тоже вспомнил о нем на ночь глядя, когда увидел, что у Насти траурный наряд. Все-таки послушалась его, бляха. Стоило ей раздеться, стало видно – на ней: колготки черные, лифчик чернее тучи. Прикольные трусики типа стрингов, и те цвета типа воронова крыла.

Адепт Своей Эпохи 

Виктор Пелевин

Раньше об этом говорили только неофициально. Теперь можно сказать всю правду. Есть очевидец: писатель Контингентский первый заметил лежащего на земле Антея. Ну, он решил, что тот просто по пьяни. Назюзюкался на состязании пьяниц и кувырк с катушек.

Но присмотревшись внимательней, видит, великан не просто лежит, а два пальца воткнул в землю, как вилку в розетку. Значит, подзаряжается. Тот ведь, известное дело, набирается сил от земли.

И тут появилась она – юная химера с орденом на козьей груди. Оказалось, сбежала с ноосферной фабрики, где их производят. И ну увивается перед ним: «Антей Посейдонович, Антей Посейдонович…» Короче, подлизывается. А потом и бухнула, мол, пришла сделать вам рационализаторское предложение.

– В вашей деятельности налицо недостаток: стоит оторвать вас от земли, вы теряете силу. Предлагаю опцию: присоединить к вам электрический провод, второй конец этого артефакта заземлен. Таким образом, вы постоянно будете питаться земными токами. Как конденсатор.

– Фуфло гонишь?

– Ничего не фуфло, – обиделась химера. – Сетевые роботы проводами давно пользуются. Артефакты – упрямая вещь.

– Что такое электрический провод? – с трудом выговорил великан.

– Металлическая жилка. Она не затруднит ваших движений. Для увеличения прочности пропустим ее через цепь, покроем изоляцией, сделаем специальный кожух…

Получив принципиальное «добро», химера отправилась хлопотать о внедрении своего замысла. А великан Антей с нетерпением стал ожидать того периода, когда ничто не будет ему препятствовать вести полную приключений функцию.

P.S. Сейчас автор сидит на симпозиуме в Сандунах, где, морщась от омерзения, готовится дать отпор читателям, которые усомнятся в правдивости этой версии. Как же так, скажут, ведь Геракл именно потому и одолел Антея, что сумел оторвать его от земли. Значит, никакого провода не существовало. Вот тут мы еще раз хотим напомнить досточтимым читателям, что не реализованные вовремя рацпредложения зачастую приводят к печальным последствиям.