Помнишь гранату и записку в ней

Нам в боях родными стали горы. Фото автора

Война ужасна. Но песни рождались и на войне. Все вперемешку было – и война, и песни, и потери друзей. Вот как это бывало на войне в горах.

Отряд военных альпинистов был организован на Кавказе только в 1942 году. Отряд был небольшим. По замыслам командования, этот отряд должен был решать в горах вопросы разведки, военными альпинистами усиливали стрелковые взводы, то есть использовали их горную квалификацию. Для специальных задач иногда формировали небольшие отряды только из военных альпинистов. Для снятия штандартов со свастикой с вершин Эльбруса три группы сформировали именно из этого отряда военных альпинистов.

А теперь про песни. В сущности, знаменитая «Военная Баксанская» родилась в разведке. Военных альпинистов лейтенантов Любовь Коротаеву и Андрея Грязнова послали на разведку на хребет между вершинами Малый Когутай и Донгуз-Орун, что в Баксанском ущелье на Кавказе. Точнее, послали стрелковое отделение во главе с лейтенантом Персияниновым, усиленное этими двумя альпинистами.

Но когда стало сложно и круто, то вверх пошли только альпинисты. Они поднялись на хребет между Малым Когутаем и Донуз-Оруном, оценили и зарисовали позиции немцев. Грязнов по альпинистским обычаям сложил на вершине тур из камней, в тур положили записку о восхождении. Записку кладут обычно в банку, а Грязнов положил записку в рубашку гранаты.

Потом альпинисты спустились и вместе с всем отделением вернулись на базу в отряд. Уже вечером, отогревшись, Грязнов напел на мотив популярного танго слова: «Помнишь гранату и записку в ней…» Находящиеся рядом Любовь Коротаева и Николай Персиянинов помогли оформить припев:

Помнишь, товарищ,

белые снега,

Стройный лес Баксана,

блиндажи врага.

Помнишь гранату и записку

в ней

На скалистом гребне

для грядущих дней.

Тут же они придумали первый куплет. Так рождалась песня:

Там, где снег тропинки

заметает,

Где лавины грозные шумят,

Эту песнь сложил

и распевает

Альпинистов боевой отряд.

Нам в боях родными

стали горы

Не страшны бураны и пурга.

Дан приказ, недолги были

сборы

На разведку в логово врага.

Немного позже родился второй куплет. О буднях военных альпинистов написал лейтенант Николай Моренец:

На костре в дыму

трещали ветки,

В котелке дымился

крепкий чай.

Ты пришел усталый

из разведки,

Много пил и столько же

молчал.

Синими замерзшими руками

Протирал вспотевший

автомат,

Глубоко вздыхая временами,

Головой откинувшись назад.

Помнишь, товарищ,

вой ночной пурги,

Помнишь, как кричали

на реке враги,

Помнишь, как ответил

ревом автомат,

Помнишь, как возвратились

мы с тобой в отряд.

В феврале 1943 года две группы военных альпинистов совершили восхождения на обе вершины Эльбруса, на которых ранее немецкие егеря установили штандарты со свастикой. Родились (кто написал, уже не установить) строки:

Там, где днем и ночью

крутят шквалы,

Где туманы, холод и пурга,

Мы закрыли грудью перевалы

И Эльбрус отняли у врага.

День придет – решительным

ударом,

В бой пойдет народ

в последний раз,

И тогда мы скажем,

что недаром

Мы сражались насмерть

за Кавказ.

Немного про лейтенанта Николая Моренца – автора строк второго куплета. Впрочем, кто знает, не является ли он и автором строк третьего куплета? Ведь в том самом восхождении на Эльбрус лейтенант Моренец участвовал.

Он был родом с Украины. До войны занимался альпинизмом и туризмом. Собирался стать учителем истории. В ноябре 1941 года под Москвой был тяжело ранен, списан и в 1942 году оказался военруком в средней школе в Тырнаузе (средняя часть Баксанского ущелья – там, где разворачивались боевые действия). Записался добровольцем и опять оказался на военной службе, был включен в состав группы военных альпинистов.

Вот как вспоминала про Моренца лейтенант Любовь Коротаева: «Украинец, симпатичный парень, высокий такой, очень хорошо пел. Он пел нам и романсы (это в промежутках между боевыми действиями! – А.Ю.), и вообще склонность слагать стихи проявлял. У него много было стихов. Мы думали, что он будет знаменитым поэтом».

Знаменитым поэтом Николай Моренец не стал. От него осталась всего одна полностью авторская песня – тоже память о боевых буднях на Кавказе. Называется она «Барбарисовый куст». Я эту песню услышал от отца – инструктора горного туризма. В 1948–1949 годах мой отец был в альплагере «Алибек» в Домбае, там и услышал:

Мне не забыть той долины,

Холмик из серых камней.

И ледоруб вполовину

Воткнут руками друзей.

Ветер тихонько колышет,

Гнет барбарисовый куст.

Парень уснул и не слышит

Песни сердечную грусть.

Тропка, как ленточка,

вьется,

Горная речка шумит.

Кто-то в долину вернется,

Холмик он тот посетит.

И на вечернем досуге,

В скалах мерцает огонь.

Грустную песню о друге

Тихо играет гармонь.

Слова, конечно, немудреные. Но вот так и было. Военные альпинисты бывали в разведке, помогали проходить по сложным местам в горах, но иногда проводили и самостоятельные военные операции.

Какие это были люди? Я их немного застал, этих великолепных стройных, сухих, кряжистых стариков с орденами, когда в молодости приходил на вечера альпинизма. Николай Гусак, Александр Гусев, Георгий Сулаквелидзе, Георгий Одноблюдов, Николай Сидоренко…

А народ – народ продолжал дописывать новые строчки к «Военной Баксанской песне»:

Вспомни, товарищ,

белые снега

Стройный лес Баксана,

блиндажи врага,

Кости на Бассе, могилы

под Ушбой.

Вспомни, товарищ.

Вспомни, дорогой.

Почему тут упоминается перевал Басса? Причины две. Перевал Басса находится в боковом хребте Главного Кавказского хребта, но с него легко контролировалось ущелье Накры, ппоэтрму оно имело стратегическое значение. Немцы сделали на перевале Басса огневые точки и из крупнокалиберных пулеметов обстреливали караваны и группы, идущие на перевал Донгуз-Орун и далее в Баксанскую долину. Советское командование неоднократно посылало отряды на штурм перевала. Штурмовали в лоб. Много народу полегло.

Ни одна из этих попыток не увенчалась успехом, пока военный альпинист лейтенант Леонид Кельс во главе усиленного взвода не повел бойцов из Баксанского ущелья на перевал Донгуз-Орун (на Главном Кавказском хребте), но дальше направился с ними не вниз в ущелье Накры, а на боковой хребет, в котором и был перевал Басса с укрепленными огневыми точками немцев.

Кельс накануне послал донесение в полк с просьбой начать в 11.00 демонстрацию наступления на перевал Басса из ущелья Накры. Демонстрация наступления имела успех. Немцы с перевала открыли огонь по наступающим кавалеристам и пехоте.

В облаках и под дождем отряд Кельса по хребту спустился сверху вниз на укрепленные позиции немцев на перевале. Удар отряда Кельса заставил их поспешно отступить в другую сторону – в ущелье реки Ненскрыры. Они оставили пулеметы и много боеприпасов. Перевал был взят. Это была красивая, запоминающаяся операция.

Песня «Барбарисовый куст», как и «Военная Баксанская песня», стала народной – никто уже и не интересовался личностью автора строк и музыки. Жалко, что до нас не дошли другие песни и стихи Николая Моренца.

А песню стали дописывать. Так родились строчки:

Был он лихим запевалой

И до последних годин

Брал он легко перевалы,

Черные цепи вершин.

Кому посвящены строки, которые к этой песне дописал народ? Да кто же знает. Много их, погибших, было.