Не закрывайте ваш блокнот

Николай Долгополов. Из блокнота Долгополова: от Франсуазы Саган до Абеля. – М.: Молодая гвардия. 2020. – 448 с.

К чему искать другие пути и прокладывать, пробивать иные литературные тропы, когда дорога уже проложена и вымощена чуть не дюжиной крупных премий? «Абель-Фишер», «Ким Филби», «Вартанян», «Легендарные разведчики», вышедшие в двух томах, книга «Легенды разведки», изданные в серии «ЖЗЛ», стали бестселлерами, а сам автор не вылезает из телеэкрана, вещая на всех каналах о подвигах разведчиков, в основном нелегалов,

И вдруг новая книга «совсем не о том». Что, неужели все шпионы уже пойманы, острижены и посажены? Или захотелось поведать об ином? И слава богу. Иначе бы никогда не узнать читателям интереснейшие, никому не известные детали о великих деятелях культуры ХХ века, с которыми Николаю Долгополову удалось пообщаться. Впрочем, «удалось» – неточное слово. Просто сын своего отца, известного журналиста Михаила Долгополова, волею завидной судьбы и родительской заботы был с детства введен в заветный круг знаменитостей. Кому-то они давали интервью, а с семьей автора книги дружили, порой очень близко. Оставалось лишь запомнить и теперь вот рассказать о писателе-драматурге, невезучем Николае Эрдмане, жившем этажом ниже и глушившим грусть и талант известным российским способом. Вспомнить, как изобретательно справляли Новый год с кинорежиссером Григорием (Гришей) Александровым и неприступной женой его Любовью Петровной Орловой. Мне почему-то очень запомнился эпизод с поездкой великого Шостаковича на дачу к родителям автора, с которой композитор, напуганный неумелым вождением Михаила Долгополова, решил возвратиться на такси. А больше всего понравилась глава о несправедливо рано забытом другом композиторе и чудесном пианисте-виртуозе – Александре Цфасмане, часами копавшемся в земле (и навозе), чтобы вырастить на соседней даче невиданный розарий, мгновенно исчезнувший, сгинувший после его ранней смерти. Оказывается, Цфасман во многом и приобщил моего друга к спорту, таскал на стадион «Динамо», превратив в заядлого динамовца и спортивного журналиста, многолетнего президента Федерации спортивных журналистов России.

А дальше главы о людях необычнейших. Вот трагичный писатель Максимов, с которым Николай сдружился во Франции. Тот не принимал СССР, но не смог вынести 1990-х, когда его родина превратилась неизвестно во что. Кстати, с удивлением узнал, что это Долгополов храбро выбивал у посла СССР во Франции тогда еще советские паспорта для него и своего парижского (не московского) приятеля Эдуарда Лимонова. А чего стоит рассказ о Франсуазе Саган, с которой ради дела собкор «Комсомолки» напился, чтобы сделать большое интервью. Ведь Коля принципиально не употребляет, но чего не сделаешь ради Саган и читателей.

Главы о юности полны откровений. Но не пошлых, не растаптывающих и развенчивающих прошлую нашу жизнь и власть, а рассказывающих о них подчас с иронией, иногда с уважением. Как было непросто студенту иняза выехать за границу. Или какие малейшие огрехи в общении с иностранцами могли сделать гида-переводчика невыездным. Запамятовали это словечко? Тем, кто лишался права на выезд. Или как ездили за рубеж сборные команды СССР, как экономили и варили супчики, чтобы сохранить мизерные суточные на покупку свитера для папы или колготок для любимой девушки. Почитайте, вспомните. Или если вспоминать по молодости нечего, то просто узнайте.

Как узнал я о жизни в таинственном и закрытом Иране с шахом-убийцей и тайной полицией САВАК, уничтожавших всех только еще заподозренных в связи с коммунистами. А колония наших специалистов в этой стране была самой большой из всех, посланных СССР в зарубежье. И подробное описание двух с половиной лет в ней и комично, и подчас трагично. Вот друг Долгополова спасает тонущего в водоеме мальчишку, а Николай делает маленькому иранцу искусственное дыхание. И подвергаются налету его родителей: как смели? Ведь Аллах призывал его к себе, а вы, проклятые «шурави» (русские) нарушили его волю. Или наш друг-автор ночью отдает кровь умирающей в колонии русской женщине. И потом узнает, что заражение та получила после аборта, сделанного ее мужем… вилкой. Ведь копили на машину, а тут мог появиться лишний рот.

И еще голая правда о Чернобыле, куда молодой журналист Долгополов был послан волею отца перестройки, секретаря ЦК КПСС товарища Яковлева, и где провел дни со 2 по 17 мая 1986 года, заезжая и ночуя в закрытой зоне.

Для того чтобы уж слишком не разочаровывать и не отталкивать привыкших читать о разведчиках, автор выделяет на них пятую часть книги. Может, тут я не специалист, но опубликованное «В блокноте Долгополова…» – это лучшее из всего читанного мною долгополовского о разведчиках и предателях.

И эпилог – рассказ о даче в Ново-Дарьино, где и написана книга, о приближении к земле… Рано. Надо успеть открыть и вторую часть «Блокнота Долгополова». Почему мало о спортсменах? Где 13 Олимпийских игр и куда делись любимые фигуристы, с которыми Николай дружит более полувека, точнее – 51 год? Конечно, интересно, как отец Долгополова работал в «Комсомолке» с Маяковским и как гениальный поэт выбивал гонорар из жадной бухгалтерии. Но я-то ждал исповеди об уходе из основанной отцом газеты. Коля вынужден был ее покинуть после двух с лишним десятилетий вкалывания в 1997-м. Почему? Что и кто стоял за развернувшимися тогда событиями? Как жилось ему целое десятилетие в «Труде» и чьими усилиями процветающая газета была на время фактически умерщвлена? Почему бы не поведать о счастливо продолжающемся периоде в «Российской газете»? А может, раскрыть и некоторые другие секреты, в курсе которых находится Николай Михайлович?