Игорь Шумейко Гребенщиков пел «Я устал быть послом рок‑н‑ролла в неритмичной стране» и с тех пор выпустил еще 30 альбомов. Наверно, то было… предчувствие усталости, и в его трудной трудовой книжке в графе перед словом «посол» стояло не «должность», а «миссия».
А Всеволод Емелин атташе – в нелиричной эпохе. Или консул? Нет, наверно: Временный Поверенный. Временный, как последние еще слышавшие Ахмадулину, Окуджаву на стадионах. Или последние, читавшие 100% аутентичного Бродского, то есть напечатанного на машинке с тремя копирками (именно в виде, в каком автор впервые фиксировал услышанное).
Но пока «дипломатические отношения» Поэзии с этой Эпохой окончательно не разорваны, Временный Поверенный нашел гениальный метод: писать не стихи, а себя, пишущего стихи. Алексей Толстой и Козьма Прутков в одной бут… строке. Или не себя – кого‑то, пишущего стихи, все равно – действует, всегда отправляет в путь (дао). «…идет за водкой предпенсионер», – пишет Всеволод Емелин. И наводит на мысли.
Текучая среда, вода‑вода,
Где якобы родилась жизнь, которая всегда…
От крика акушерки: «Воды отошли! »
Сквозь влагу детства – в старость, и долой с земли.
Зародыш бедный с жабрами и плавником
Тебе лишь Девять дней лежать ничком
И в путь по млечной Окиян‑реке
И разговор – на вновь понятном языке…
Вокруг креветки‑краеведки и морской конек
В их безразмерном колыханье путь далек
Ты в этой оптике и всехный и ничей
– совсем иное преломление лучей.
Когда‑то учреждал АО и ООО,
А тут и не понять: вода ли? Аш‑два‑о?
Уже не бьется, не горит, не тонет –
Гуляет экипаж на беспилотном дроне.
На годовщину заказали службу: вроде звон?
– Оплатит всем Постпенсионный Фонд.
Марианна Власова 
комментарии(0)