Раритеты с блошиного рынка

Будущему историку моды и коллекционеру здесь всего пять лет. Художник Александр Павлович Васильев с сыном Сашей. 1963 год. Фото из книги

«Я хочу вам поведать историю своей семьи, теснейшим образом связанной с историей и культурой нашей огромной России», – пишет в предисловии к своей книге Александр Васильев, человек разносторонних интересов и дарований. Театральный художник, коллекционер предметов моды, историк, писатель, телеведущий, почетный член Академии художеств России… После ряда изданий на темы моды и стиля он выпустил книгу о семейной истории. Она включила воспоминания самого Александра Александровича, а также мемуарные очерки его отца Александра Павловича (живописца и сценографа) и дяди Петра Павловича (театрального режиссера).

Мемуары отца, созданные три десятилетия назад и готовившиеся тогда к изданию, в семье считались пропавшими бесследно. В начале 1990-х много подобных фамильных ценностей безжалостно выбрасывалось в макулатуру. Но чудесным образом рукопись сохранилась: одна из сотрудниц издательства забрала ее домой и позднее вернула Васильеву-сыну. В мемуарах отца оживают Москва 20-х, ее приметы и гримасы, экспериментальное искусство и все еще жалкий быт. Александр Васильев-старший брал в юности уроки у живописца Михаила Нестерова – родственника и частого гостя в доме. С начала 30-х годов Васильев делает декорации к профессиональным спектаклям. Мемуарист воссоздает нравы актерской биржи на Софийской набережной, рассказывает о работе в драмтеатрах Читы, Владивостока, Самары и других городов страны. В числе персонажей этих записок – чудо-мастера, создававшие сценические зрелища: режиссеры, актеры декораторы и среди прочих, обойщик мебели.

В годы войны Васильев был художником фронтового театра. Спектакли ставили прямо на передовой, между боями. Работа была особая, непривычная. Сцены нет, времени на подготовку площадки мало. Декорации должны быть удобными и портативными, а также легкими для монтажа. Но интересный нюанс: «В то тяжелое, голодное и голое время, когда не было ткани на повседневную одежду, мы не имели отказа ни в бархате, ни в шелке, ни в красках и холстах для театра».

В послевоенные годы Александр Павлович был главным художником в театрах Моссовета и имени Ермоловой, ставил спектакли во МХАТе и оформлял 2-й этаж павильона СССР на Всемирной выставке в Осаке. Оставив штатную работу в театре, в 64 года переключился на живопись и графику. В его мемуарах много интересных размышлений о творчестве художника театра, о секретах этой профессии и технологии ремесла. Как сделать для спектакля о Древней Руси правдоподобную кольчугу? А как на гастролях вместить крупные декорации на маленькую сцену?.. Спектакли – это коллективный труд, и каждая постановка – «задача со многими неизвестными», пишет мемуарист.

«Он любил театр всем сердцем, как любят его лишь святые, одухотворенные люди», – пишет Александр Александрович об отце, создавшем особый тип театральных декораций – «новаторских, но и традиционных, тесно связанных с искусством и духовной атмосферой XIX века». Мама Васильева была актрисой, много лет работала в Центральном детском театре, позже преподавала актерское мастерство и сценическую речь. Среди дальних предков художника-коллекционера – морской министр екатерининских времен, коломенские купцы, английские дворяне… Дед был специалист по речному судоходству и тенор-любитель; в его доме «с почти религиозным пылом относились к литературе и русскому языку». Когда семья деда в начале ХХ века жила в Самаре, в числе их знакомых была и семья будущего известного писателя Виталия Бианки.

Страсть к коллекционированию у Александра Васильева – от отца, в чьей мастерской хранились старинные фотографии семьи, изразцы ХVII века, рога животных, книги... Первые предметы своей коллекции Васильев отыскал на обыкновенных помойках в центре Москвы. В 60-е годы люди перед переездом из коммуналок в отдельные квартиры безжалостно выбрасывали вещи своих дедушек и бабушек. За мебелью и картинами охотились взрослые антиквары, а «мелочь» доставалась подросткам. «Я был тут как тут: подбирал, чистил, реставрировал». Подросток с увлечением собирал домашнюю утварь, письма, книги, аптекарские флаконы, жестянки из-под конфет, одежду, дверные ручки, даже белье начала ХХ века. Это было уже бесхозным. Во всех городах, куда Васильев приезжал, он непременно посещал блошиные рынки. Так постепенно сформировалось увлечение, начала складываться коллекция. Свое хобби Саша Васильев сразу поставил на научную, систематическую основу: составлял каталог, искал информацию в библиотеках, на сэкономленные деньги покупал у букинистов книги по искусству и моде. Эта его страсть стала известна, о нем даже вышел очерк в журнале «Юность» в конце 70-х.

Среди знакомых родителей и соседей по дому было немало знатоков старины, заядлых модниц и просто экстравагантных личностей. Чего стоит, например, балерина Ольга Гернгросс, обладательница коллекции тарелок ХVIII века и бокалов пушкинской эпохи. В 1939 году она записалась в актерскую бригаду, концертировавшую в присоединенных областях, чтобы получить возможность первой купить во Львове западные модные платья и журналы.

Александр Васильев. Фамильные ценности: Книга обретенных мемуаров. – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2018. – 510 с. (Мемуары – ХХI век).

Художник и коллекционер рассказывает в своих воспоминаниях о детстве и юности – дом на Фрунзенской набережной и английская школа на Пречистенке, первые театральные впечатления, дебют на телевидении (в передаче «Будильник»)… Он уже в 10 лет был звездой ТВ, получал от телезрителей множество писем, снимался и в кино, но дальше маленьких ролей дело не пошло. Юноша выбрал другой путь. В мемуарах мелькают, как в калейдоскопе, Школа-студия МХАТ, Театр на Малой Бронной, где он оформлял первый спектакль, Музей Станиславского, улицы, переулки и старые дома Москвы… А история отъезда 24-летнего художника из СССР напоминает в изложении автора настоящий авантюрный роман. 1 июня 1982 года самолет унес Александра Васильева в Париж. Для него началась новая жизнь. Во Франции он получил образование и сформировался как профессиональный историк моды, раскрылся как театральный художник, лектор и коллекционер: «Именно Париж открыл для меня личные встречи и архивы первой русской эмиграции, изучению творчества которой я посвятил несколько десятилетий своей жизни». Этот период жизни художник (недавно отметивший 60-летие) еще ждет осмысления в мемуарной прозе.