Счищение нимба

Для памяти поколений интересней ребенок-вундеркинд, чем спившаяся красавица. Фото РИА Новости

Наверное, стоит напомнить читателю, кто такая Ника Турбина. Время – штука немилосердная, и остаться в памяти народной удается немногим счастливчикам. Нике Турбиной – не удалось. Ее не помнит не только молодое поколение, но и люди 40–50 лет. Итак, Ника Георгиевна Турбина – самая успешная за всю историю российской и советской литературы мистификация. Девочка, которая с четырех до десяти лет написала пару сотен взрослых стихов, собирала полные залы восхищенных поклонников, имела в активе статьи в газетах, книгу, пластинки, фильмы и… Евгения Евтушенко.

Молодая женщина, которая с завидным упорством отказывалась ото всех шансов, которые давала ей судьба, уничтожала себя всеми доступными способами – и добилась желаемого в двадцать семь лет.

Литературное имя, которое с годами все больше и больше теряет хоть какую-нибудь схожесть с настоящей Никой. Я был свидетелем, как на странице Александра Ратнера в сети Facebook дамы наперебой хвалились тем, что заказали или уже купили книгу. Я лишь ухмылялся, представляя себе, как сии экзальтированные особы захлопнут обложку после первых 30 страниц. И я их понимаю – они не рассчитывали, что автор поставит ребенка в уголок, чтобы с милицейской дотошностью копаться в делах мамы, бабушки, дедушки и сестры. Он снабжал деньгами, наливал водку, собирал черновики, звонил, заботился, выслушивал – и не очень-то скрывал цель своего исследования. И это делает ему честь.

И нимб вокруг головы маленькой Ники Турбиной исчезает, счищенный скальпелем исследователя. Но одновременно со страниц к нам приходит живая Ника Турбина – порою даже чересчур живая. Не сомневаюсь, что книга вызовет бурю негодования у многочисленных любителей идолов, которым до боли жаль расставаться со своими фантазиями. Так что вполне ожидаемы критические, возмущенные статьи, обвинения в лживости и предвзятости.

Но я на сто процентов уверен в истинности, практически документальной верности текста. И тут возникает один-единственный вопрос: для чего все это было написано?

Александр Ратнер. Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…») – АСТ, 2018. – 640 c.

Эта категория людей, вне всякого сомнения, изыскания Ратнера пропустит мимо глаз. Вторая спросит: ну и что? Все давно умерли. А для памяти грядущих поколений гораздо интересней ребенок-вундеркинд, чем спившаяся красавица, знаменитая своими падениями и скандалами. Конечно, есть еще просто любознательные исследователи, для которых истина важнее всего. Есть фанатики внешней красоты, есть поклонники популярности – пусть даже в прошлом, есть живущие мнением толпы. Каждый найдет для себя в книге то, что ему нужно.

Но, наверное, неплохо бы обозначить свой взгляд. Скажем так: я солидарен с писателем Валентином Берестовым, который после прочтения стихов Ники Турбиной сказал: удивительно, но это взрослые стихи не очень талантливой женщины. Я бы уточнил – это бездарные стихи взрослого человека. Да, вот такой парадокс – тексты, которые сделали имя Нике, на мой взгляд, являются самой обычной графоманией. Такими текстами забит Интернет и сайты со свободной публикацией. Они шаблонны, предсказуемы и серы. Они могли произвести впечатление лишь на непритязательную публику, с поправкой на удивительный возраст автора.

Предвкушаю вопрос: а как же Евгений Евтушенко? Вопрос, конечно, интересный, и даже сам Александр Ратнер на него не смог найти ответ. Потому что Евтушенко от ответа на прямой вопрос – сама ли Ника писала стихи? – ушел. Исходя из странного поведения Евтушенко – мощная раскрутка ребенка и через несколько лет мгновенный разрыв навсегда – можно предположить лишь одно. Он, бесспорно, понял, что стихи не Ники, но также понял, какие дивиденды с этой идеи можно получить, и предпочел поверить в то, чего не было на самом деле.

Вы можете сказать: пришел Константин Уткин и назвал тексты гениального ребенка Ники Турбиной графоманией? Господа, давайте уточним: стихов ребенка Ники Турбиной нет. Есть общая работа поэтической семьи. А дальше к Нике Турбиной можно относиться как угодно. Но место в российской литературе она заняла, пусть даже как мистификация.

Но меня огорчает другое: взрослая Ника, которая старалась вообще не говорить о своем звездном прошлом, могла бы стать потрясающим поэтом с парадоксальными стихами. Они появлялись, по воспоминаниям друзей, как проблески, постоянно, но не были записаны и пропали. Но по тому, что удалось сохранить, вполне можно представить, кого мы потеряли. И если бы две склонные к аферам дамы и один известный поэт не решили заработать на ребенке, то, вполне возможно, сейчас мы бы читали выдающегося поэта – Нику Турбину.