Сердце не груша

Современники не упускали случая пошутить над Мережковским. «Почему нарисовали меня одного? Ведь здесь есть место и для З.Н. Гиппиус». Шарж MAD (псевдоним Михаила Дризо). Иллюстрация из книги

Василий Розанов не без иронии, но вместе с тем отдавая должное Дмитрию Мережковскому (1865–1941), писал о нем: «В общем «литературная судьба» Мережковского красива; она не осмысленна, но эстетична. Стихи, романы, критика, религиозные волнения – все образует «красивый круг», в который с удовольствием всякий входит, не отдавая отчета, «зачем», «почему». Взять «том Мережковского» в руки – приятно. Всем приятно высказать: «А я стала читать Мережковского» или: «Я давно занимаюсь Мережковским». Что-то солидное. Что-то несомненно литературное».

Неудивительно, что и в дальнейшем автор «Вечных спутников» оставался предметом исследований.

Настоящий сборник составлен из материалов конференции, прошедшей в Москве в декабре 2016 года. Статьи, вошедшие в книгу, касаются самых разнообразных вопросов: текстологии и особенностей стихосложения, эстетики и проблем переводов, диалогов поэта с современными ему мыслителями и мыслителями прошлого.

В последнем случае симптоматична заочная полемика писателя с Достоевским. Несмотря на все преклонение Мережковского перед автором «Села Степанчикова» («тайновидец духа»), он, особенно до революции, не соглашался с его уничижительной оценкой участия отечественной интеллигенции в оппозиционных власти радикальных движениях. Впрочем, представления о Федоре Михайловиче у Дмитрия Сергеевича всегда были более чем своеобразные. Не зря вдова Достоевского отказалась от печатания работы Мережковского «Пророк русской революции» в качестве вступительной статьи к юбилейному изданию полного собрания сочинений, мотивировав это тем, что она «противоположна всем тем идеям, которые высказывал покойный писатель».

Д.С. Мережковский: писатель – критик – мыслитель: Сборник статей/ Ред.-сост. Олег Коростелев, Алексей Холиков. – М.: Дмитрий Сечин, Литфакт. 2018. – 688 с.

Интересна также статья о пародиях на Мережковского. Один из (наряду с Брюсовым) создателей русского символизма, он не мог не стать объектом насмешек как со стороны противников модернизма, так и альтернативных течений внутри последнего (акмеизм, футуризм). Впрочем, доставалось Дмитрию Сергеевичу и от своего брата-символиста, как, например, Сергея Соловьева (племянника знаменитого философа): «Мережковскому отдыха нет:/ С Зинаидой трепещут, как листики./ Зимней ночью, в дому Марконет,/ Собрались христианские мистики./ «Сердце подымем гор!/ Адское пламя, потухни!»/ Марья стучала: пюре/ Стряпала в кухне./ Черти подымали злее и злее вой,/ Но, жены Блока испугавшись, Любы,/ Урожденной Менделеевой,/ Улетели в трубы».

Также критики не упускали случая высмеять неудачные слова, образы и рифмы. Маркиз Враль и Ко (один из псевдонимов Власа Дорошевича), напомнив читателям следующие строки Мережковского: «О, дитя, живое сердце/ Ты за мячик приняла», писал:

О, дитя, живое сердце

Ты за грушу приняла…

Эту грушу ты кусаешь,

Беззаботно весела…

Ты резвясь кусаешь сердце…

Мне ужасно больно… Ах!

Сколько боли, сколько перца

В сих пленительных стихах.

Не менее важна статья о влиянии на Мережковского наследия Блеза Паскаля. В ней анализируется не только работа, посвященная автору «Мыслей» (вошедшая в цикл-трилогию «Реформаторы»), но и восприятие идей французского философа на всем протяжении творчества русского писателя.

В книге также содержится список (не полный) парижской библиотеки Мережковского– Гиппиус, а также малоизвестные отечественному читателю сочинения Дмитрия Сергеевича. В их число была включена повесть о Смутном времени «Самозванец», в основу которой лег киносценарий «Борис Годунов». Киносценарий, впрочем, не менее интересен. Особенно с психологической точки зрения: Мережковский кинематограф не любил и иначе как «великий хам и великий жулик» не называл. Любопытная получается эволюция от обличения «грядущего хама» к практически одноименным филиппикам, но уже в адрес массовой культуры и одновременном сотрудничестве с ней. Также в настоящем издании републикован ряд статей 1917–1918 годов, не включенных писателем в авторские сборники.

Такой вот вышел сборник. Серьезный, но и не без юмора в адрес своего героя, как, впрочем, и слова Розанова о Мережковском.