Пропаганда вместо разведки

Любой разведчик всегда немного Бонд. Кадр из фильма «007: Координаты «Скайфолл». 2012

Было бы ошибкой ожидать, что в мемуарах одного из руководителей немецкой разведки времен Первой мировой войны полковника Вальтера Николаи (1873–1947) их автор поделится всеми самыми сокровенными тайнами и откроет все секреты своего мастерства. Тем не менее полковник с чисто немецкой педантичностью повествует (а точнее, отчитывается) о состоянии разведслужб различных стран в начале века, включая и нейтральные, как, например, Швейцария.

Естественно, наибольшее место уделяется противостоянию со странами Антанты, благо Николаи активно участвовал в реорганизации разведок будущих Западного и Восточного фронтов. Впрочем, правильнее было бы говорить не столько о реорганизации, сколько о создании структуры практически с нуля. Так, например, когда Николаи возглавил разведку 

1-го армейского корпуса (дислоцировался в Кенигсберге), то в его подчинении оказалось всего несколько офицеров, мягко говоря, не проявлявших служебного рвения. В итоге службу удалось отстроить: «Правительство, чей генштаб может предвидеть минимальные колебания акций на медь, сталь, хлопок, шерсть на бирже, а также следить за производством бензина и пищевых продуктов, нужных для армии, – такое правительство выигрывает сражение, еще не начав войны».

При этом полковник очень высоко оценивал спецслужбы противника. Так, в числе прочего он вспоминал: «Русские армейские штабы обладали таким материалом о Германии как о театре военных действий, лучше которого не могло быть ни в одном германском штабе». Одновременно Николаи не скрывал собственных трудностей: «Для глубокой разведки в тылу армии, внутри России, оставался лишь узкий путь, через Швецию и Финляндию. Для того чтобы представить себе затруднительность этой разведки, достаточно подумать о том, сколько времени требовалось для поездки агента в Россию и какую ценность сохраняли его сообщения к моменту его возвращения. События обыкновенно далеко опережали его».

Ситуация изменилась после февральского переворота, когда «в качестве контрреволюционного учреждения русская разведка была упразднена. Место разведки заняла самая ярая пропаганда. Ежедневные сношения между фронтами привели к тому, что немцы знали обо всех переменах на русской стороне. Поэтому и наступление Керенского не застало их неподготовленными». Кроме того, при общем падении дисциплины и отсутствии противодействия со стороны русских спецслужб «германская разведка получила возможность проникать в русские ряды и там агитировать за мир между Россией и Германией. Германские разведывательные офицеры восторженно принимались войсками и их носили на плечах через окопы и лагеря».

Вальтер Николаи. Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны. – М.: Вече, 2018. – 288 с.

Что же осталось за страницами воспоминаний Николаи? Автор воздержался от рассказов о финансировании левых российских партий (в том числе большевистской), продолжавших и в годы войны антиправительственную борьбу и выступавших тем самым в качестве немецких агентов влияния. Последнее прекрасно задокументировано публикацией трофейных материалов германского Министерства иностранных дел, а также признаниями в том числе и лиц армейского командования (генерал Эрих Людендорф). Как отмечают многие историки (Бояджи, Федько), Николаи был в курсе всех названных процессов.

Почему полковник не рассказал об этом в мемуарах?

Может быть, хотел подороже продать информацию, благо она еще представляла определенный интерес (воспоминания писались по горячим следам).

А может быть, по той же причине, по которой руководители жандармского ведомства Александр Спиридович или Павел Заварзин, будучи в эмиграции, более чем скупо говорили о своей агентуре, в первую очередь стремясь, чтобы рассказ не позволил точно идентифицировать их информаторов или внедренных сотрудников.

Этика обязывает. Ведь любой разведчик всегда немного Бонд. Джеймс Бонд.