Певец незамеченного поколения

Владимир Варшавский. Ожидание: Проза, эссе, литературная критика. – М.: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына: Книжница, 2017. – 752 с.

Великий критик русского Парижа Георгий Адамович называл Владимира Варшавского «Маниаком (маньяком. – В.Л.) правдивости».

Действительно, литературный метр, требовавший от писателей и поэтов прежде всего аскетизма и четкого, прозрачного, ясного стиля, не мог не нарадоваться на чистую, как кристалл, прозу и публицистику молодого русского писателя Владимира Сергеевича Варшавского (1906–1978).

Владимир Варшавский, проживший почти всю жизнь в эмиграции – Чехии, Париже и в США уже после войны, получил большую известность как автор нашумевшей книги «Незамеченное поколение», показавшей трагедию молодой поросли литературы русского изгнания. Россию ее представители если застали, то практически детьми, а Европа тоже не торопилась признавать их таланты. И это зыбкое существование между двух берегов было очень точно схвачено Варшавским в его книге «Незамеченное поколение».

Она появилась на свет в 1956-м, уже после войны, когда, казалось бы, было не до дискуссий о моральной опустошенности. Однако произошедшая бойня с новой силой заставила размышлять над вечными вопросами положения человека в этом мире и его одиночестве, даже если он и остался жив и должен, казалось бы, просто за это ежедневно благодарить судьбу.

Война задела Варшавского по полной. Он пошел добровольцем во французскую армию, оставшись один на линии огня, не отступил перед наступавшими фашистами. Затем было несколько лет немецкого лагеря на территории Польши. Впоследствии за свое мужество Владимир Сергеевич был награжден Военным крестом с Серебряной звездой.

Владимир Варшавский и его тетрадь с цитатами из Бергсона. Иллюстрация из книги

Потом, уже за океаном, работая в ООН, публикуясь в русском «Новом журнале» и связав свою жизнь с радиостанцией «Свобода», Варшавский целиком и полностью оправдал слова Адамовича. Он всегда был предельно честен и ясен в любой строке и любом слове. Владимир Варшавский по своей натуре принадлежал к неистребимой плеяде российских правдоискателей.

Как и большинство из своего «незамеченного поколения», он, конечно, мучительно размышлял над всем происходившим и искал причины, породившие эту кровавую сумасшедшую эпоху. Результатом чего явилась книга «Ожидание», вышедшая в Париже в 1972 году в знаменитом русском издательстве «YMCA-PRESS» и также вызвавшая широкую дискуссию в эмигрантской прессе.

Варшавский очень подробно, так, что порой вызывал обвинения в подражании Прусту, развернул полотно своей жизни. Вернее, себя он вывел под именем гимназиста, а потом русского эмигранта и участника войны Володи Гуськова. Но и те, кто знал самого Варшавского, и другие, кто также попробовал «полынный хлеб» изгнания, во всех деталях узнавали то, что им пришлось пережить.

Здесь были и поразительные по точности описания московских улиц благословенного последнего мирного периода перед Первой мировой, и миноносец в Севастополе, на котором семья Варшавских оказалась перед уходом в пожизненное изгнание, и знаменитая русская гимназия в чехословацкой Моравской Тршебове. А еще парижская литературная жизнь, и пофамильное перечисление пленных, и доподлинное воспроизведение документов, выданных герою красноармейцами после освобождения.

И еще герой книги подробно останавливается на снах. Варшавский очень ценил идеи победы над смертью французского философа Анри Бергсона. И никогда нигде не мог найти покоя. «В борьбе национал-социализма со злом погибли миллионы людей. И вот царство Гитлера рухнуло, но торжества добра не наступило. В мире опять становилось душно и страшно. <...> Я решил уехать в Америку. Я боялся, что сюда придут о н и».

Они – это большевики, по поводу которых Варшавский не питал никаких иллюзий. И это особенно ярко продемонстрировал вышедший недавно огромный том Владимира Варшавского «Ожидание. Проза. Эссе. Литературная критика», увидевший свет под эгидой Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына и московского издательства «Книжница». В книгу включен не только роман «Ожидание», но и не слишком многочисленные, но всегда удивительно глубокие по содержанию и отточенные по форме рассказы и публицистические произведения.

Особенно страстно Владимир Сергеевич бился за то, чтобы страшный эксперимент, проведенный под флагом Маркса и Ленина в России, поняла европейская интеллигенция, которой так сладко было жить под убаюкивающие сказки о «социализме с человеческим лицом». Сами названия статей говорят за себя. «У нас коммунизм будет другой», «Родословная большевизма»... Вот как, к примеру, Варшавский описывал одно из собраний русской эмиграции в Нью-Йорке: «Я осматривался: как больные тыквы на бахче, голые, усыпанные коричневыми пятнами черепа мужчин, седые, подкрашенные лиловым, букли женщин. Морщинистые, благородные, с отпечатком «критической мысли» лица бывших курсисток, подпольщиков, бундовцев, земцев, борцов за светлое будущее, читателей толстых прогрессивных журналов, авторов бесчисленных политических и экономических брошюр, гневных памфлетов и передовиц. <...> Верно, ни над одним поколением история не посмеялась так жестоко. <...> И все-таки я чувствовал – это были счастливые люди».

Варшавский всегда точен в оценках произошедшего на его родине, на которую ему так и не удалось вернуться. Он яростно выступал против тех, кто считал большевизм проявлением типичных черт русской истории: «На Западе все больше распространяется мнение, что тоталитарный советский строй порожден вовсе не марксизмом, а русской историей…» 

И далее Владимир Сергеевич показывает поразительное сходство большевистского и якобинского террора. «…Мысль не новая. Через якобинцев она передалась коммунистам. По продолжительности, размаху и свирепству большевистский террор несоизмеримо превзошел якобинский, но его вдохновение и методы те же».

Размышления Варшавского о своем поколении, о совести и свободе человека во времена войн и диктатуры, о сходстве тоталитарных систем разных стран и эпох более чем современны сегодня. Этот человек удивительной совести и порядочности никогда не испытывал  иллюзий, но всегда боролся за справедливость. И остается только поблагодарить ученого секретаря Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына Марию Васильеву, посвятившую много лет собиранию наследия Варшавского и подготовившую вместе с Татьяной Красавченко и Олегом Коростелевым эту фундаментальную книгу.