Незначительный Монтичелли

Монтичелли превращает жизнь в чудесную грезу. Адольф Монтичелли. Катание на лодках. 1886. Музей искусств Филадельфии

Поразительно, но русская Википедия называет его «незначительной фигурой XIX века». Между тем Адольф Монтичелли – безусловный гений, смело звучащий сам по себе, а не только в качестве предшественника импрессионизма или чего бы то ни было еще. Им восторгался Верлен, любили Сезанн и Ван Гог. Пред ним склонялся Оскар Уайльд.

Французская книга о Монтичелли вышла в 1991 году в швейцарском издательстве Skira и была заслуженно удостоена престижной литературной премии Эли Фора. В России биография художника появилась в прекрасном переводе Марка Гринберга.

В свое время Монтичелли отдал дань дендизму: белоснежные воротничок и манжеты, бархатное пальто, жемчужно серые перчатки и пр. Потом остыл. Оставил столицу. Но все равно остался важным барином, любящем наслаждения, роскошь, великолепие. Доходы его ничтожны, но ему довольно воображения, и он превращает жизнь в чудесную грезу. Под его кистью воскресают венецианские празднества и галантные праздники Ватто. Монтичелли – вообще Ватто, которому в каком-то безумном роскошном сне привиделся импрессионизм. В глубине тенистых таинственных парков – красивые женщины в золоте, геммах, страусовых перьях и парче. Все сочно, ярко. Его называли «дробильщиком цветочных лепестков».

Он – заядлый посетитель оперы и итальянской пантомимы, которую играют в Марселе на разных сценах. «Фауст» – верх блаженства. Он не раз рисует его со своим лицом. Музыка сводила его с ума. Он мог бы вместе с Теофилем Готье сказать: «Я слышал звучание красок…»

Вернувшись из Парижа в родной Марсель, где, как сказал поэт, «небо – большой синий точильный круг, на котором острят серп цикады», Монтичелли создает о себе экстравагантный миф. Гарибальди разоблачают его. Не был он, как выясняется, ни пьяницей, ни безумцем. Кроткий, безобидный, простой, наивный и, как положено гению, – рассеянный. Равнодушный к успеху и почестям. Одинокий. «Я свалился с луны», – будто бы отвечал он знакомым.

Шарль и Марио Гарибальди. Монтичелли /Пер. с фр. Марка Гринберга. – М.: Дефи, 2016. – 304 с.

Марсель – удивительный город. Французы легко выпускают о нем целые альбомы – все великие художники писали его. Живопись Монтичелли, как сказал Верхарн, – старый марсельский рынок, где блестит под солнцем голубая чешуя рыб и переливаются панцири лангустов, вываленных на красные лотки; в задних комнатах портовых лавок мелькают висящие восточные ткани, синеет Средиземное море, бьющее лазурные волны о засмоленный люк корабля. Перепробованы все жанры, все формы выражения, его талант, как у великих мастеров – Рембрандта, Курбе, Сезанна, Ван Гога, Делакруа, – универсален: множество портретов, пейзажей, натюрмортов – уйма картин любимого среднего формата...

Не умаляя серьезности разговора, книга рассчитана на самого широкого читателя, не прячется за биографию, подобно многим искусствоведческим работам, пасующим перед анализом собственно живописи, соблюдает гармонию между разбором творчества и описанием жизненного облика оригинального живописца, легко читается и без навязчивости заставляет читателя думать над прочитанным. Вряд ли издателям можно поставить в упрек качество репродукций: Монтичелли чудовищно тяжел для репродукций.

И все-таки будем ждать его превращения в значительную фигуру и альбома, способного «вытянуть» своенравную живопись.