Война после войны

Владимир Чичерюкин-Мейнгардт. По следам дроздовцев... – М.: Содружество «Посев», 2015. –- 160 с.

Пожалуй, именно Генерального штаба генерал-майор Михаил Гордеевич Дроздовский (1881–1919) был наряду с командующими белыми фронтами наиболее известным среди лидеров русской контрреволюции в Советском Союзе. Про него и его легендарный полк (а затем дивизию) не без уважения писал Алексей Толстой в «Хождении по мукам». Молодой генерал, «смертельно бледный тридцатилетний человек в измятом френче с мягкими, тоже измятыми генеральскими погонами» командовал частью из «отборных и свирепых офицеров, стоивших в бою каждый десяти рядовых бойцов». Соответствовала действительности и жестокость Дроздовского по отношению к пленным, о которой также писал Толстой. Позже, после смерти Михаила Гордеевича, она, к сожалению, сохранилась...

Тем не менее история Дроздовского полка еще хранит много белых пятен. В частности, о жизни его ветеранов в русском зарубежье, когда активная фаза Гражданской войны завершилась поражением контрреволюции.

Новая книга московского историка Владимира Чичерюкина-Мейнгардта посвящена периоду изгнания «дроздов». Их большие колонии располагались в Чехословакии, Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 года – Югославии), Германии и Франции. Естественно, дроздовцы оказались вовлечены в общеэмигрантские процессы, проходившие в этих странах. Кто-то завершал свое образование или получал новое, теперь уже гражданское. Так, студент питерского Горного института (его в свое время окончил Петр Врангель) Владимир Харжевский в 1914 году отправился на фронт. А в эмиграции, уже будучи генерал-майором, он закончил Горный институт в Праге. Харжевский был небогатым человеком, а потому в теплое время приходил на занятия в армейской гимнастерке с нашитыми на нее погонами с «генеральским» зигзагом, чем смущал многих преподавателей. Ведь многие из них прошли войну, в том числе в составе легионов, сражавшихся на стороне Русской армии, но не достигли таких чинов. Сложно ставить плохую отметку студенту, который выше тебя в звании. Впрочем, Владимир Григорьевич учился хорошо и в дальнейшем успешно работал по специальности.

А вот дроздовский капитан Иван Виноградов, напротив, отошел от мирской деятельности. Он принял монашеский постриг под именем Исаакия, стал архимандритом. В отличие от своего командира Харжевского отец Исаакий не покинул Прагу при приближении частей Красной армии. Был арестован, короткое время провел в заключении, но по ходатайству патриарха Алексия I освобожден и в дальнейшем служил в провинциальных храмах.

Главный дроздовец – генерал Михаил Дроздовский. Фото 1913 года

Вторая мировая война расколола ряды ветеранов-дроздовцев. Кто-то сражался в армиях приютивших их стран против нацистов, а кто-то вступил в сформированный немцами Русский корпус, воевавший на Балканах. Последний командир «дроздов» тоже поддержал гитлеровскую агрессию. Генерал-майор Антон Туркул сначала сотрудничал с немецкой разведкой, а затем вступил в состав власовской армии и возглавил так называемую Зальцбургскую группу Вооруженных сил Комитета освобождения народов России. А Генерального штаба полковник Петр Колтышев (служил в 1-м офицерском полку), напротив, к оккупации Франции и нападению на СССР отнесся отрицательно. Так же отнесся к Германии и генерал-лейтенант Николай Невадовский (у Дроздовского он «отвечал» за артиллерию), трагически погибший под колесами грузовика 18 октября 1939 года. Сложнее дело обстоит с генерал-лейтенантом Владимиром Витковским (командовал дивизией в феврале 1919 – августе 1920 года) – формально к гитлеровской агрессии он также отнесся отрицательно. Был отмечен наградами Франции и США. Но, как отметил Чичерюкин-Мейнгардт, генерал в движении Сопротивления в реальности участия не принимал – «это был тот самый редкий случай, когда человека наградили именно за то, что он ничего не делал». Впрочем, согласно исследованиям другого историка – Кирилла Александрова, Владимир Константинович, напротив, в июле 1941 года предлагал немцам направить русских эмигрантов воевать на Восточный фронт, а власовскую армию называл «продолжением Белой борьбы».

Такое вот противостояние, теперь уже внутри самих белых. Тоже по-своему гражданская война.