Живые жертвы

Немецкие солдаты в романе – сила словно неодушевленная. Фото Федерального архива Германии. 1941

Это роман о жизни небольшой украинской деревни в оккупации и сразу после освобождения. В чертах главного героя, сельского мальчишки, отчетливо прочитываются автобиографические признаки. О том же говорит и эпиграф из Гёте в переводе Пастернака: «Вы снова здесь, изменчивые тени/ Меня тревожащие с давних пор…» Эпиграф свидетельствует и о том, что перед нами роман филолога. Станислав Венгловский родился и вырос в Украине, филолог-классик – окончил Ленинградский университет, он автор книг «Демосфен», «Античный анекдот» и др. Временами его стиль – это стиль классической литературы. «– Немцы! Немцы! – Крик переполошенно прыгал через все придорожные преграды. Отряхивал капли с деревьев. Затем пробежал мимо Людвика и где-то, уже далеко, на углу, аж за домом Мястковских, за их плотным забором, – оборвался совсем уж нескоро».

Точные детали сохраняются только в детских воспоминаниях, как парадная одежда, в которой один из стариков вышел встречать новую немецкую власть, – одежда старая, «однако сукно на ней еще хорошее очень, николаевское. Не полиняет оно, не обтерхается». Иногда это прямые картины прошлого. «Мать наклонялась раз за разом, подбирая длинную желтоватую рожь… Белая кофточка на материнской спине – с каждым мгновением становилась все более влажной. Начинало даже чернеть у него на глазах. А он, Петро, лежал тогда, вроде бы, в дальней меже. Он видел, как совсем недалеко, под свежим сооружением из только что сжатых и подобранных матерью снопов, стоит ведро, переполненное свежей водою. Оно так и манило к себе, хоть и находилось в каком-то просто загадочном мареве. Влажный бок его чуть-чуть лишь проглядывал из приторной полутьмы… Только что-то невидимое удерживало все его тело на месте. Казалось, оно, его тело, окончательно впитано в землю, или же – приросло к ней удивительно прочно». Метафора – прямее некуда. Герой связан с землей его родины прочнейшими узами. Но эта связь с неизбежностью предполагает крайне болезненное восприятие происходящей на земле трагедии.

Станислав Венгловский. Лихолетье.   – СПб.: Алетейя, 2015. – 360 с.

Собственно, немецкие солдаты в романе – сила словно неодушевленная. Повествование исходит из описанных весьма подробно ощущений деревенских жителей. Трагедия состоит в том, что они раскололись на два лагеря. Так и главные герои. Одни мечтает получить назад отобранную у отца большевиками землю, другой, еще подросток, находит в лесу позицию красноармейцев, все они мертвы, и юноша забирает пулемет, прячет на своем сеновале. Автор добивается прямого сопереживания: думать о том, что произойдет, если оружие найдет немецкий патруль, действительно страшно.

Стиль порой обращается гоголевским. Один из сельчан добрался в ближайший городок и рассказал, что на продукты там можно выменять все что угодно – лишь бы немцы не отняли. «Баняку и верили, и не верили. Разве об одном соврал он? Но соли действительно принес с собой. Все видели, всем он похвастался. Мешочек такой, что, наверное, килограмма на два наберется в нем соли…»

Петро ищет в лесу партизан и находит, но партизанские бои и быт в описаниях Венгловского далеки от канонических, героизированных. Так же описаны и мотивы службы некоторых сельчан в немецкой полиции. Приходят и уходят гитлеровцы, была и возвращается советская власть… «Через многие головы Гнат увидел портрет Сталина. Как раз на том месте, где и до войны висел он. И даже тот самый… Сталин по-прежнему улыбался в усы, и Гнату – чуть даже легче от этого стало». Соединяются непоправимо, кажется, разорванные семьи. Эти люди не убиты, но называть их жертвами войны мы имеем полное право. И все же безоценочное повествование своим гуманистическим посылом возвышается над текстами, авторы которых стоят на четко определенных идеологических позициях, верных или ошибочных. Раны раскола не залечатся никогда, и все же жизнь должна продолжаться.