На то они и русские

Владимир Василик. Крест Великой Отечественной. – СПб, Алетейя, 2016. – 276 с.

Диакон Владимир Василик – кандидат богословия, кандидат филологических наук, доцент Сретенской духовной семинарии и исторического факультета Санкт-Петербургского университета. Византиевист и балканист, Василик возглавляет Центр исторической психологии при кафедре истории славянских и балканских народов СПБГУ. В сфере научных интересов автора не только история византийской гимнографии, сербского и болгарского Средневековья, но и история Великой Отечественной войны и положение Русской православной церкви в этот драматический период.

Ценность его книги в том, что автор с цитатами и ссылками на документы опровергает миф об идеологии Второй мировой войны на восточном направлении, гласящий, что якобы Гитлер, одержимый праведным европейским мессианством, считал необходимым уничтожить безбожную власть большевиков. Как человек церкви, автор анализирует отношение фюрера к христианству. И несмотря на то что Гитлер был опытным демагогом и обещал все и всем, в этом вопросе он стоял на вполне определенной позиции. «Ничто не удержит меня от того, чтобы искоренить христианство в Германии, истребить его полностью вплоть до мельчайших корешков… Для нашего народа имеет решающее значение, будет ли он следовать жидовскому христианству с его мягкотелой социальной моралью или  героической вере в бога природы, бога собственного народа, бога собственной судьбы, собственной крови», – заявил он в 1933 году. Нет ничего удивительного в том, что Русская православная церковь во время Великой Отечественной в огромном большинстве пастырей встала на сторону своей страны. Известно, что Сергей Извеков, будущий патриарх Пимен, закончил войну в звании майора Красной армии. Но это лишь один пример, есть и другие. Протоиерей Борис Васильев, полный тезка писателя, до войны  был диаконом кафедрального собора Костромы, геройски командовал взводом разведки в Сталинграде, а позже служил заместителем начальника полковой разведки. Протоиерей Александр Романушко из белорусского полесья в 1943 году был вынужден отпевать убитого полицая. Он сказал: «Братья и сестры, я понимаю горе отца и матери убитого, но не нашей молитвы «Со святыми упокой» заслужил своей жизнью во гробе предлежащий. Он  изменник Родины, убийца наших детей и стариков. Вместо «вечной памяти» произнесем же «анафема». На заупокойной службе присутствовали полицейские, и отец Александр призвал их искупить вину, повернуть оружие против оккупантов. «Многие прямо с кладбища ушли в партизаны». Вопрос о схожести политики большевиков в отношении Православной церкви с деяниями Гитлера Владимир Василик закрывает словами о. Сергея Булгакова: «Гитлеризм… более глубоко отравляет душу народную, чем большевизм, поскольку последний есть удушающее насилие, первый есть своеобразное явление религиозной жизни».

В рамках полемики о потерях во время Второй мировой войны важное значение имеет количество пленных вермахта и стран – союзников Германии, их судьба в СССР. Широко известен аргумент: СССР не подписал международной конвенции, и исходя из этого  обращение немцев с пленными красноармейцами, их  гибель и массовое убийство  имеют логическое объяснение – советские пленные были вне международного права. Во-первых, даже если это было бы правдой, действия германской власти все равно являются военным преступлением, ибо подписавшие документ страны обязались гуманно относиться к пленным из  стран, которые его не подписали. Во-вторых, утверждение о неучастии СССР в международных соглашениях – прямой обман. Автор указывает: еще в 1931 году СССР присоединился к Женевской конвенции 1929 года. Дело здесь не в конвенции. Инициатором первого соглашения подобного рода был Николай II, но об этом принято умалчивать. Даже если бы СССР подписал все возможные документы, участь наших пленных все равно ужасна. Автор книги приводит диалог из книги английского журналиста Александра Верта, всю войну проработавшего в СССР. Верт спросил одного из плененных немцев: «Как вам не стыдно так зверски обращаться с пленными красноармейцами?» На что получил спокойный ответ: «На то они и русские».