Вечный бой

Атмосфера неустойчивости, колебаний человеческой зыбки. Пабло Пикассо. Старый еврей с мальчиком. 1903. ГМИИ им. А.С. Пушкина

Книга создавалась на английском и пришла к нам в переводе, но начнем с предисловия «Человек чести», написанного по-русски нынешним председателем израильского кнессета (парламента), некогда бывшим советским зэка Юлием Эдельштейном: «Менахем Бегин – едва ли не самая яркая личность в политической истории нашего государства. Человек очень непростой судьбы, он был беженцем и лидером «Бейтара», борцом за репатриацию и узником ГУЛАГа, солдатом Второй мировой войны, главой подпольной боевой организации, боровшейся за независимость еврейского государства, и многолетним лидером парламентской оппозиции. Бегин сломал монополию израильских социалистов на власть в стране, заключил первый мирный договор с крупнейшим арабским государством, был вдохновителем драматических военных операций и лауреатом Нобелевской премии мира». При этом, отмечает Йоэль (Юлий) Эдельштейн, «Менахем Бегин был и остается единственным главой израильского правительства, не сменившим свою «галутную» фамилию». А действительно, ведь и Бен-Гурион был Грин, да и родители Шарона и нынешнего Нетаниягу носили прилично привычные для русско-еврейского слуха фамилии. Бегин же «олицетворял собою единство еврейского народа, уроженцев страны и репатриантов, религиозных и светских, сефардов и ашкеназов».

Родившись в августе 1913 года в Бресте, Менахем с детства попал в атмосферу регулярной неустойчивости, колебаний мировой колыбели, зыбкой человеческой зыбки. Вдобавок вечно и еврейским духом пахло, стремлением к небесам, а не к чернозему – то, что называлось «апофеозом беспочвенности», по Льву Шестову. Менахем «был мальчиком хрупкого телосложения, невысокого роста и, главное, евреем – то есть чужаком, у которого мало друзей и слишком много недругов». Поэтому с 13 лет Бегин стал членом «Бейтара», молодежной сионистской организации, возникшей «под мощным идеологическим влиянием интеллектуального бунтаря Зеева Жаботинского». Жаботинский планировал создать, а потом и вывести из изгнания новый тип еврея: совершенную боевую машину со свитком в одной руке и мечом в другой. Сызмальства и всю свою долгую жизнь Бегин ставался адептом идей Жаботинского, который пророчески чуял Катастрофу и волком выл, что пора стае сниматься с насиженных местечек и сматываться в теплые края. В этом, кстати, весь пресловутый сионизм и заключается – откинуться с галутной зоны на землю Израиля.

Менахем Бегин так и остался ментально мальчиком из «Бейтара», обожавшим Жаботинского, – вечный «бой», капитан сорви-голова, храбро идущий на бой с антисемитами всех мастей, с нудными англичанами времен Мандата и ордами хищных арабов, совершающих набеги на оседлое еврейское государство. Мне лично глубоко симпатичен Бегин: ни гэбухи сталинской он не страшился, ни душевных сомнений. Какой там гуманизм-шимонизм, какая еще политкорректность – он и слов-то таких глупых не знал! К примеру, англичане, просвещенные мореплаватели, на Святой земле часто заблуждались и держали еврейских борцов за независимость за «террористов» – азартно охотились на них, ловили и вешали. Тогда Бегин приказал повесить двух английских сержантов – и королевские увеселения тут же прекратились, с тех пор никого на виселицу не волокли.

Даниэль Гордис. Менахем Бегин. Битва за душу Израиля/  Пер. с англ. В. Гопмана под ред. С. Подражанского и Р. Торпусман. – М.: Мосты культуры/ Гешарим, 2014. – 368 с.

Значительно позже, когда саддамовский Ирак (как нынешний Иран) мирно ковал уран, Бегин дал указание – разбомбить к чертям собачьим, к ангелам иаковым ядерный реактор «Осирак». Иракские «серые», как и аглицкие сэры, сразу почуяли, с кем имеют дело. Ухайдакать атомную бациллу – вот и вся вакцина, как доктор прописал! Полярный советский лагерь въелся в Бегина, засел в нем всеми колючками: «умри ты сегодня, а я завтра» слилось воедино с зазубренным заветным: «если враг хочет тебя убить, проснись раньше и убей первым». У Менахема Бегина бейтаровское боевое-кипучее отрочество прирастает воркутинской молодой гвардией: труженики НКВД взяли его как «буржуазного националиста, ведущего антисоветскую пропаганду». Подробней об этом есть в книге «В белые ночи», написанной «бывшим воркутинским зэка, а затем премьер-министром Израиля» Менахемом Бегиным.

Это в консерватории что-то может быть не в порядке, а в лагерях, видимо, полный порядок; такая закалка, что на жизнь хватает – взять хоть тех же замечательно-стойких интеллектуалов Натана Щаранского и Юлия Эдельштейна, достигших высшей планки и шконки политической шкалы Израиля. Меня огорчают вымыслы про умысел Божьего промысла – хочется все же верить (подобно наивному Ивану Бездомному), что человек сам хозяин своей планиды, что он маракует в грамоте и не крест ставит в Книге судеб, а собственную запись. Менахем Бегин, хрупкий мальчик-очкарик из Бреста, поражает своей крепостью. Иной колос, смотришь – колосс, да мизерно зерно!.. А здесь перед нами пример редкостной целеустремленности, бега по жизни с невероятными препятствиями – и обязательное достижение обетованного финиша. Данная книга адекватно переведена и рачительно отредактирована, течет как приключенческий роман – так что читайте.