Всего одно письмо

«…Скоро отправлюсь на фронт». Письмо Г. Эфрона Л.А. Озерову. Военная судьба Георгия Эфрона. – М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2015. – 48 с.

«Был он такой неуклюжий, надменный. Матери грубил. Они вообще считались левыми. Помню, на пальце у него был перстень с серпом и молотом».

Слова эти я слышал от одного из гостей, приехавших в парижский пригород Аньер на полковой праздник в музей Лейб-гвардии Казачьего его величества полка. Музей – собрание реликвий русской военной славы, вывезенных из России и сбереженных эмигрантами после революции и Гражданской войны. Там регулярно собираются потомки воевавших в Белой армии. Так вот, один из них, почти столетний, отвечая на мои бесчисленные вопросы, вспомнил Цветаеву и ее сына Георгия, которого тысячи поклонниц творчества этой удивительной женщины знают по имени из «Сказок Гофмана» – Мур. Сегодня, когда изданы тома поэтических, эпистолярных и прозаических строк Цветаевой и увидели свет сборники документов, так или иначе связанных с ее близкими, любое новое свидетельство о судьбе тех, кто был ей дорог, воспринимается как самая драгоценная находка. Именно ее и подарил Дом-музей Марины Цветаевой на Борисоглебском, выпустив небольшую, изящно оформленную брошюру «Скоро отправлюсь на фронт».

Всего одно письмо. Почти мальчика, двухтомник дневников которого несколько лет назад стал одним из главных литературных событий последнего времени. Поразительно одаренный парень, который прекрасно рисовал и переводил с французского, писал изящную, отточенную прозу. Он пережил полное взаимное непонимание с матерью, на его глазах арестовали сестру, а потом отца. Они бежали с Цветаевой от страшной судьбы, и именно ему она оставила последнюю записку перед самоубийством в Елабуге. Количество статей и книг, где всячески исследовались непростые отношения Марины Ивановны с сыном, перевалило, наверное, за несколько сотен. Мы же имеем возможность еще раз прикоснуться к его судьбе и вспомнить другого удивительно достойного и порядочного человека – Льва Адольфовича Озерова. Все дело в том, что поэт и литературовед Лев Озеров в 1944 году преподавал в Литературном институте.

«Однажды ко мне на занятия пришел студент – застенчивый, бледный, молчаливый. Это был Георгий, в семье его называли Мур, сын Марины Ивановны Цветаевой. Он сказал, что переводит французских поэтов, хочет составить небольшую антологию. Мне понравился этот юноша, одновременно холеный и неухоженный. Вскоре его мобилизовали в армию, и он попал на фронт. Он написал мне открытку. Позднее мы узнали о его гибели».

Так вспоминал сам Лев Адольфович еще в 1983 году. И вот к 70-летию Победы сотрудница Дома-музея Марины Цветаевой Мунира Уразова подготовила текст этого письма к изданию. Это была не открытка, а обычный солдатский треугольник, направленный 14 мая 1944 года из подмосковного Алабина, где Георгий Эфрон проходил в составе запасного полка подготовку перед отправкой на фронт. Как же поразительно жил в нем интерес к культуре. Впереди фронт, неизвестность, а он пишет о французском поэте и прозаике Малларме:

«Все в молодости ахают, у каждого свой кумир; почему бы мне не иметь такового. Имя ему – Малларме. Совершенно удивительный… прозаик. Да, прозаик! Что поэт он гениальный, это давно известно (хотелось написать «решено и подписано»); но что проза у него такая, какой никто не писал и никогда не напишет, – об этом, пожалуй, известно мало». Он размышляет о своей жизни: «Вся моя жизнь здесь – серия взлетов и падений, главным образом, впрочем, своего собственного настроения».

Он так ничего и не успел. Сначала считался пропавшим без вести, а потом исследователи судьбы Цветаевой и ее близких выяснили, что Георгий Эфрон погиб под Полоцком в июле 1944-го. И теперь с этой публикацией мы еще ближе приблизились к этому несчастному, необыкновенно одаренному мальчику, которого взяла с собой в бессмертие его мать, одна из самых гениальных женщин, когда-либо рождавшихся на нашей земле.