Когда все ушли

Андрей Венков. Донская армия в борьбе с большевиками в 1919–1920 гг. – М.: АИРО-XXI, 2014. – 440 с.

Размышляя о причинах поражения белых в годы Гражданской войны на юге России, мемуаристы и исследователи указывают на непростые отношения между генералами Антоном Деникиным и Петром Красновым. Часть ветеранов, а за ними и некоторые ученые, возлагают вину на главу Добровольческой армии, часть – на атамана Всевеликого войска Донского.

Профессор Южного федерального университета (Ростов-на-Дону) Андрей Венков стремится избежать подобных крайностей. В своей работе он анализирует боевой путь Донской армии после ее подчинения Деникину и отставки Краснова 15 февраля 1919 года. Также Венков разбирает неудачный поход на Москву, трагическую новороссийскую эвакуацию, бои в Крыму, завершившиеся исходом Белой армии в ноябре 1920 года. Ученый пишет как о сильных, так и о слабых сторонах казачества. Так, касаясь сепаратистских тенденций казаков, Венков объясняет их двумя причинами. Во-первых, политическая элита Дона не верила в победу белых и, как следствие, освобождение всей России от большевиков. Поэтому она готова была примириться с красными при условии неприкосновенности донских границ. Во-вторых, казачьи низы, как любая крестьянская армия, не желали уходить с родной земли и сражаться за отвлеченные идеалы и освобождение курских крестьян и воронежских рабочих. Иными словами, казаки были настроены на оборонительную войну.

Хуже всего, что на оборонительную войну была настроена достаточно боеспособная армия, с отлаженной мобилизационной системой. Автор справедливо обращает внимание, что только один Верхне-Донской округ мог в течение трех недель выставить пять дивизий и одну бригаду.

Впрочем, были и объективные трудности, не связанные с политикой. Традиционно казачья конница предназначалась для налетов, обходов или рейдов по тылам противника. Поэтому удержание позиций или война с применением новых видов оружия (пулеметы, скорострельные пушки, авиация, бронетехника), которые появились уже в Первую мировую, сделали казаков более уязвимыми.

Впрочем, последнее касалось всей контрреволюции на юге России. Слабая промышленная база в районах (на Дону она вообще отсутствовала), которые контролировались белыми, делала казаков, как и других добровольцев, зависимыми от поставок тяжелого вооружения странами Антанты или от военной удачи – захвата трофеев.

Наконец, часть казачества оказалась восприимчива к большевистской пропаганде. К началу событий, описанных в книге, 15–18% жителей Дона сражались за красных. Например, войсковой старшина (подполковник) Филипп Миронов командовал 2-й конной армией большевиков.

Поэтому неудивительно, что во время наступления белых на Москву во время тяжелых встречных боев октября 1919 года, по воспоминаниям генерал-лейтенанта Андрея Шкуро, «донские полки уже имели несколько столкновений с передовыми частями Буденного, неудачные для них. И дух их несколько упал». Как следствие, в ходе воронежско-касторненской операции, как не без основания иронизировали большевики, «донские полки из состава корпуса Мамонтова... в первый же период боя скромно, но поспешно ушли на юго-запад в свой донской корпус».

Но, как говорил пастор Мартин Нимеллер в своем знаменитом стихотворении о том, как он молчал, когда арестовывали других: «А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать».

Когда большевики взяли Дон, казакам никто уже не мог помочь. А потом большевики взялись за тех казаков, которые их поддержали. В том числе за ошибочно названного поэтом Игорем Тальковым подъесаулом Филиппа Миронова. Никто не ушел.