Невиновные преступники

Николай Смирнов. Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. – М.: АИРО-XXI, 2014. – 368 с.

В конце книги профессиональный юрист Николай Смирнов задается риторическим вопросом о героях своего исследования: «Являлись ли они изменниками родины в том содержании, как это формулировалось действовавшим законом?» И отвечает: «Фактически для обвинения их в совершении этого преступления оснований не имелось. Все они верно служили созданному Сталиным тоталитарному государственному режиму».

Так что же, мы имеем дело с очередным произволом судебных властей, характерным для времен красного террора Владимира Ленина или большого террора Иосифа Сталина, а теперь реализованным Никитой Хрущевым?

Вряд ли. Вот характеристики нескольких подсудимых тбилисского процесса 1955 года и бакинского процесса 1956-го. Авксентий Рапава – в 1938–1948 годах народный комиссар (министр) внутренних дел Грузинской ССР, Николай Рухадзе – заместитель наркома внутренних дел (1941–1948), а в дальнейшем министр государственной безопасности Грузии (1948–1952), Мир Джафар Багиров – нарком внутренних дел (1921–1927), а затем глава правительства Азербайджанской ССР (1932–1953).

Чины подобного ранга не могли не быть ответственными за преступления периода 1937–1938 годов и последующих, как тогда писали, случаев «нарушения социалистической законности».

Пара примеров из книги. В ходе следствия и суда над главой правительства Абхазской ССР Нестором Лакобой были арестованы его жена и дети. Супруга Нестора Сария скончалась от тяжких телесных повреждений, нанесенных ей в ходе допросов. Самому Лакобе в числе прочего инкриминировалась связь «с контрразведкой одного из иностранных государств» без конкретизации, какого именно. И это был не единственный случай. Вместе с главой НКВД Грузии Давидом Киладзе была арестована и расстреляна его супруга.

Чем же были вызваны столь абсурдные обвинения на антисталинских процессах середины 1950-х? Ведь даже приведенных примеров было достаточно, чтобы возбудить в отношении фигурантов процессов уголовное дело на основе реального, а не мифического состава преступления.

По мнению автора книги, «тут просто сработал выработанный в течение десятилетий стереотип: арестовывались и осуждались только враги народа, которые не могли не быть изменниками родины».

Последнее понимали и юристы. Весной 1964 года в составленной Военной коллегией справке аргументированно подвергалась сомнению обоснованность квалификации действий осужденных.

В связи с осуждением Рапавы, Рухадзе и иных фигурантов антисталинских дел встает вопрос и об их собственных жертвах. Да, они, как и их палачи, не были шпионами и не замышляли убийства Иосифа Сталина. Но, будем откровенны, визы на списках «категории 1» (подлежащих расстрелу) также ставили в отношении тех, кто вскоре вместе с ними будет реабилитирован.

И не только они. Вспомним члена Судебного присутствия маршала Василия Блюхера, вначале осуждающего маршала Михаила Тухачевского, а вскоре и самого «необоснованно осужденного».

Ведь даже действительно умеренный глава советского правительства Алексей Рыков (пожалуй, единственный из руководства имевший альтернативный Сталину план развития страны) – и тот в бытность председателем Высшего совета народного хозяйства подписал 2 ноября 1923 года постановление «Об организации Соловецкого лагеря принудительных работ»...

Думается, ужас советского судопроизводства заключался в том, что наряду с невинными жертвами (например, коллективизации) за несовершенные преступления осуждались действительно преступники, а потом часть этих преступников реабилитировалась в угоду сиюминутным политическим интересам, а часть невиновных так и осталась «врагами народа». И процесс Рапавы, Багирова и Рухадзе не разорвал этого порочного круга, как и горбачевская перестройка. В принципе его последствия мы переживаем и сейчас. Ведь уже после 1991 года прокуратура отказалась реабилитировать адмирала Александра Колчака. Хотя что тут удивляться – некоторые и сегодня считают его «английским шпионом».