От Красных Ворот до Девичьего Поля

Здесь будущий поэт родился и прожил первые несколько месяцев. Садовое кольцо в районе Красных Ворот. Рисунок начала ХIХ века. Иллюстрация из книги Александра Васькина

Юбилей Лермонтова отмечают не только филологи, но и краеведы. Места, которые посещал поэт за свою недолгую жизнь, давно известны ученым, но дотошный исследователь всегда найдет в этом сюжете что-то новое, сумеет найти свежий ракурс для хорошо знакомых фактов и событий.

В канун 200-летия со дня рождения поэта вышли две книги о лермонтовской Москве. Между ними есть очевидное сходство. Оба автора, Георгий Блюмин и Александр Васькин (о презентации этой книги см. на с. 3 этого номера «НГ-EL») – профессиональные историки, написавшие немало книг, оба занимаются преимущественно московской темой. Но если в книге Блюмина заметны беллетристическое начало и элементы журналистского расследования, то работа Васькина – это скорее путеводитель, построенный на академически выверенных фактах. В обеих книгах речь идет об одних и тех же московских зданиях и районах, связанных с пребыванием Лермонтова, но есть и принципиальные отличия. Так, Георгий Блюмин не ограничивается границами Москвы и в одной из глав подробно рассказывает о подмосковной усадьбе Середниково, где поэт жил каждое лето в 1829–1832 годах. А Александр Васькин дает исчерпывающие биографические справки о многих любопытных личностях, имевших хоть какое-то отношение к Лермонтову. Таким образом, каждая из книг – это свободное историческое повествование, не просто рассказывающее о московских адресах Лермонтова, но вводящее читателя в широкий контекст его жизни и творчества.

Георгий Блюмин. Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою… М.: Центрполиграф. 2014. – 320 с.

В советское время Пушкин и Лермонтов чтились как два лучших русских поэта, но дома, где они родились, были после 1917 года безжалостно снесены. Так, дом генерал-майора Федора Толя, где появился на свет Михаил Лермонтов, снесли в конце 20-х годов, когда расширяли Садовое кольцо в районе Красных Ворот. Заодно сломали и Трехсвятительскую церковь, где Лермонтова крестили, и Красные ворота – выдающееся архитектурное сооружение середины ХVIII века. На площади, в советское время получившей название Лермонтовской, не осталось ни одной постройки в том виде, как они выглядели в 1814 году. Зато там поставили памятник Лермонтову (только в 1965 году, то есть  даже к 150-летию опоздали), и на стене сталинской высотки, выстроенной на месте дома Толя, повешена мемориальная доска. «Но никакими памятниками и переименованиями не восполнить те потери, что понесены Москвою в прошлом веке. Не сберегли, не сохранили, быть может, главные места лермонтовской Москвы, те, откуда началась такая безграничная любовь поэта к Первопрестольной», – сокрушается Александр Васькин.

Однако вернемся в 1810-е годы. Вскоре после рождения Мишу Лермонтова увезли из Москвы, и в свой родной город он возвратился только в 1827 году. Он жил с бабушкой на Трубной улице, потом на Поварской (оба дома не сохранились). После этого Елизавета Алексеевна сняла дом купчихи Черновой на Малой Молчановке – в нем теперь музей поэта. В ту пору Михаил посещал Благородный пансион на Тверской улице (здание его разобрали накануне Первой мировой войны и в 20-е годы выстроили на этом месте Центральный телеграф). Учеба там закончилась неожиданно: в 1830 году, в разгар эпидемии холеры, в пансион без предупреждения явился с проверкой сам государь император. Учащиеся шалили на перемене и не узнали Николая I. Тот отомстил непочтительным недорослям – упразднил пансион, перепрофилировав его в обычную гимназию.

Александр Васькин. В поисках лермонтовской Москвы. М.: Спутник +, 2014. – 320 с.

И Лермонтов поступил в университет. Сегодня его старое здание на Моховой выглядит так же, как и в 1830-е. Но учеба тут у Лермонтова не заладилась, к тому же с преподавателями отношения были натянутыми. «Поэт обнаружил блестящую начитанность сверх программы, но одновременно с этим – незнание лекционного материала, да еще вступил в пререкания с экзаменаторами», – читаем у Георгия Блюмина. В итоге летом 1832 года Лермонтов был уволен из студентов. Вскоре он уехал в Петербург, где были написаны очерк «Панорама Москвы» и московские страницы незаконченного романа «Княгиня Лиговская».

С тех пор Лермонтов бывал в Москве только проездом, останавливаясь в родном городе лишь на несколько дней. Но всякий раз, приезжая, успевал посетить Благородное собрание на Большой Дмитровке, Большой театр, к тому времени избавившийся от своего второго названия – Петровский, родственников, знакомых, коллег-литераторов. Александр Васькин подробно рассказывает о литературном салоне Николая и Каролины Павловых на Рождественке (дом сохранился!), где Лермонтов бывал несколько раз. Этот салон, по словам историка, был «одним из самых авторитетных центров художественной и интеллектуальной жизни Москвы». Кто только не приходил в этот дом: Гоголь, Баратынский, Вяземский, Фет, Чаадаев, братья Аксаковы и даже венгерский композитор Ференц Лист.

Еще один адрес поэта – на Девичьем Поле. Здесь 9 мая 1840 года Лермонтов был в гостях у историка, публициста и собирателя древностей Михаила Погодина, читал «Мцыри», общался с Гоголем, Щепкиным. От усадебных зданий того времени ничего, увы, не сохранилось: широко известная «погодинская изба» построена позже. В свой последний приезд в Москву (весна 1841-го) Лермонтов останавливался в Петровском путевом дворце на казенной квартире своего сослуживца барона Дмитрия Розена – в ту пору адъютанта московского генерал-губернатора. Поэт ехал из Петербурга на Кавказ, нанес в Москве несколько визитов. В том числе посетил писателя Владимира Одоевского – тот подарил поэту записную книжку, в которой после смерти Лермонтова были обнаружены стихи последних месяцев жизни: на каждой странице – жемчужина русской поэзии. «Можно только воображать себе, в какой мере изумлялись современники, впервые поворачивая страницы альбома, на которых поэт словно бы спешил высказать и передать людям все чувства, сохраненные им в душе. Ранняя гибель поэта на Кавказе в 1841 году поразила тогда многих», – отмечает Георгий Блюмин.

Кстати, дом, где впоследствии жила семья Мартыновых, краеведам хорошо известен. Александр Васькин напоминает, что он стоял в Леонтьевском переулке в ХIХ и ХХ веках, а вот в самом начале нынешнего столетия исчез, уступив свое место какому-то офисному центру. Убийца поэта Николай Мартынов в конце жизни написал исповедальный очерк, где пытался оправдаться, намекая на якобы допущенную Лермонтовым дерзость. Как бы то ни было, причина роковой дуэли по-прежнему до конца не выяснена. А от Леонтьевского переулка до Малой Молчановки, кстати, десять минут пешего хода.