Текст за пределами рамок

– М.: Государственная публичная историческая библиотека, Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», 2012. – 136 с.

Любое крупное явление, выходящее за общепринятые рамки, сложно классифицировать. Например, по жанру. Возьмем скандинавские саги. На первый взгляд художественные произведения. Но одновременно – ценнейший исторический источник.

То же и с самиздатом – неподцензурными текстами политической, философской, исторической, художественной и публицистической направленности, которые создавались и распространялись в тоталитарных странах как одна из форм общественной оппозиции цензуре и идеологии режима. Внесистемная оппозиция того времени. То, что авторы сборника материалов, посвященных истории самиздата, называют контркультурой. Термин «самиздат» возник в 1940-е годы. Замечательный поэт Николай Глазков на своих рукописных и машинописных сборниках так обозначал «издательство»: «СамСебяИздат». Само явление получило широкое распространение немного позднее, в эпоху хрущевской оттепели и брежневского застоя. Именно тогда диссидент Владимир Буковский дал самиздату следующее определение: «Сам сочиняю, сам редактирую, сам цензурирую, сам издаю, сам распространяю, сам и отсиживаю за него». Хотя, если быть точным, первые самиздатовские тексты появились еще до войны. В архиве Михаила Булгакова есть письма – отзывы незнакомых ему читателей на непубликовавшиеся произведения мэтра.

В самиздате ходили рукописи, а также ксерокопии или машинописи изданных в Русском зарубежье произведений («тамиздат») и дореволюционных книг, по цензурным соображениям не переиздававшихся. Диапазон текстов был велик: Александр Солженицын и Марина Цветаева, Николай Бердяев и Альбер Камю, письма протеста против преследования инакомыслящих. Была и собственная периодика: «Хроника текущих событий» фиксировала нарушения прав человека, а журнал «Выбор» предоставлял свои страницы для читателей, интересующихся религией и философией.

Собственно эпоха отечественного самиздата завершилась в конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века, когда была отменена цензура.

Вероятно, от того, что самиздат создавался подпольно, возник целый ряд проблем, связанных с его историей и классификацией. И об этом также есть материалы в «Записках».

Историк Алексей Макаров («Мемориал») обращает внимание, что самиздат находится на стыке трех дисциплин – библиотековедения, архивного дела и музейного дела. Иными словами, работая с любым текстом самиздата, исследователь задается вопросом: по каким правилам его рассматривать? Как архивный документ? А может быть, как книгу? Как атрибутировать – по дате написания или дате создания настоящей копии?

Другая проблема – научное издание самиздата. И здесь речь не идет о ходивших в списках стихах Анны Ахматовой или переводах пьес Эжена Ионеско. В данном случае представляют интерес тексты, возникшие в самиздате. Так, коллега Макарова Алексей Кузовкин размышляет над вопросом создания единой базы данных для издания «Хроники текущих событий». «Хроника» печаталась с 1968 по 1983 год. Вышло 63 выпуска. Справочный аппарат предполагает помимо указателей имен и географических названий также список мест лишения или ограничения свободы, указатель законодательных и нормативных актов, текстов, упоминаемых на страницах «Хроники». Всего в справочный аппарат войдет 40 тыс. позиций.

Также в сборнике есть материалы по достаточно редким самиздатовским изданиям. Например, сборники «Все о Цветаевой» (1978–1984) выходили тиражом в три экземпляра. Парадокс, но их авторы не подвергались репрессиям со стороны государства, хотя за шесть лет существования проекта были изданы 22 выпуска. Может быть потому, что самиздат не укладывается в общепринятые рамки?