Чертеж цвета осени

Валери Кивельсон. Картографии царства: Земля и ее значения в России ХVII века /Пер. с англ. Н.Мишаковой.
– М.: Новое литературное обозрение, 2012. – 360 с. (Historia Rossica).

Это сейчас можно запросто в магазине купить профессионально изготовленную карту любой местности – необходимого формата и по приемлемой цене. Карты сегодня имеются в каждом смартфоне, в каждом планшетном компьютере. Научные институты и частные фирмы работают над их созданием. Это естественная часть нашей повседневной жизни.

А бывали времена, когда географические карты России были строго государственной монополией. Изготавливали их только для казенных надобностей в небольшом количестве и сугубо вручную. А за передачу карт иностранцам могли в ХVII веке и четвертовать.

Зато были те карты необычны и необыкновенно красивы. В ту пору еще не выработались картографические стандарты, ремеслом этим занимались умельцы-дилетанты. И каждый украшал «чертежи» на свой лад. Для современных историков это наивное творчество русских картографов представляет огромный интерес.

«Большинство сохранившихся карт земельных участков представляют собой грубый набросок черными или цвета сепии чернилами, но многие нарисованы красивыми цветами осени: реки – синим или зеленым; дороги – коричневым или серым; деревни – оттенками желтого или охры. Они мгновенно очаровывают зрителя прелестными деревьями, растущими вверх, вниз или поперек и вдоль дорог и рек, своей смешанной или расходящейся перспективой и полным отсутствием постоянного масштаба и ориентации», – пишет американская исследовательница Валери Кивельсон в своей книге, посвященной русской картографии позднего Средневековья.

По ее мнению, этой чрезвычайно важной темой мало занимались ученые-предшественники как в России, так и за рубежом. Карты рассматривались ими как приложение к письменным источникам. Меж тем старинные карты, по ее убеждению, – это зачастую прекрасные и познавательные артефакты, способные много рассказать о социальном и политическом устройстве страны, о взаимоотношении столицы и провинций, торговых и дипломатических связях, ментальности народа и его религиозных воззрениях. В картах отражен внутренний мир русского человека той поры. Где-то в их глубине запрятан русский дух. Чертежи и планы того времени – не инструмент, но «метафора создававшей их культуры», убеждена исследовательница. И вообще, по ее мнению, давно назрела необходимость переосмыслить российскую историю с пространственной точки зрения, попытаться взглянуть на минувшие эпохи в картографическом ракурсе.

От эпохи раннего Средневековья (до середины ХVI века) до наших дней, считает исследовательница, сохранилось всего лишь три карты. Самая ранняя из них – грубый набросок планировки Кирилло-Белозерского монастыря, выполненный в конце ХIV века. Русских карт ХV столетия, уверяет автор, не уцелело ни одной – что, безусловно, открывает простор для фантазии каким-нибудь приверженцам «новой хронологии». Зато от ХVII века до нас дошла почти тысяча архивных единиц: изображения присоединенных областей Сибири, отчеты дипломатов о поездках в Китай, схемы караванных торговых путей, карты военного назначения. Особый интерес историков вызывают кадастровые планы, прилагавшиеся к судебным протоколам по делам «пограничных» земельных тяжб. Споры за землю во времена первых Романовых шли так же бурно, как в наши дни – дискуссии о межевании московских пустырей или точечной застройке в жилых массивах. Из имущественно-экономической плоскости эти тяжбы нередко перетекали в сферу криминала. Бывали случаи, когда на приезжих государевых землемеров местные крестьяне бросались «с рогатинами, каменьем и дубьем». Иной раз в подобных стычках проливалась кровь, но главную задачу чиновники Разрядного приказа постепенно выполняли – приводили в порядок документацию о земельной собственности. И тем самым способствовали укреплению вертикали самодержавной власти.

Ярко-оранжевый круг – это соляное озеро. Надпись в круге гласит: «Соль бела, а вода малинова». Семен Ремезов. Вершина Иртыша-реки. Конец ХVII века. Иллюстрация из книги

В те времена полных подробных карт Московии еще не существовало. Правда, по инициативе Бориса Годунова был создан Большой чертеж, но о его содержании историки и поныне спорят, так как этот картографический труд погиб в московском пожаре 1626 года. Но даже локальные, местные карты, пишет Валери Кивельсон, были важной составной частью общего государственного механизма. И поэтому российскую картографию того периода (как и многих позднейших эпох) следует рассматривать как элемент политической системы и национальной идентичности. Не случайно, кстати, Петр I придавал столь большое значение картам империи: уже в первые годы правления он основал в Москве первую в Европе школу профессиональных картографов, пригласив в нее лучших зарубежных специалистов. И в середине ХVIII века в стране было произведено Генеральное межевание. С тех пор русские карты имеют в мире высокий авторитет, который не поколебали даже цензурная политика и умышленные антишпионские искажения советского периода.