Андрей Сергеев
Дмитрий Жуков, Иван Ковтун. РННА. Враг в советской форме.
– М.: Вече, 2012. – 336 с.
Тема сотрудничества бывших советских граждан и эмигрантов с оккупационными властями в годы Второй мировой войны, несмотря на солидную и обстоятельную библиографию, остается неполной как в силу многообразия форм коллаборации, так и не меньшего многообразия различных военных и военизированных структур, в которых они служили.
Новая книга московских военных историков Дмитрия Жукова и Ивана Ковтуна посвящена малоизученной Русской национальной народной армии. Она была создана в Белоруссии в районе поселка Осинторф весной 1942 года силами абвера и 12-го отдела («Иностранные армии Востока») Генштаба при непосредственном участии эмигрантов, полковника Белой армии Константина Кромиади, сына колчаковского генерала, ветерана Гражданской войны в Испании Игоря Сахарова и инженера Сергея Иванова. В реальности численность РННА колебалась от 2,5 до 10 тыс. человек, что, конечно, было недостаточно для армии (в немецких документах она фигурирует как экспериментальное соединение Граукопф). Рядовой и сержантский состав набирался из числа военнопленных, а позже, когда по приказу немцев все эмигранты были отозваны с Восточного фронта, то и старшие офицеры были заменены бывшим красноармейским командным составом. Целью «народников» было проведение разведывательно-диверсионных акций в тылу советских войск. Однако вскоре соединение было переподчинено командованию тыла группы армий «Центр» для борьбы с народными мстителями.
Ветераны РННА не любили вспоминать о своем участии в карательных операциях. Так, командир 2-го батальона Иван Грачев утверждал, что «когда мы действовали на партизанской территории, между нами и партизанами существовало негласное соглашение, что мы не будем вступать с друг с другом в боестолкновения». Еще более красочную картину создал в своих мемуарах Кромиади: «В оперативном отношении… ничего особенного не было. За лето пришлось четыре раза выделить по батальону в больших антипартизанских акциях, но все они кончились безобидно, за исключением одного случая, когда в одной деревне эсэсовцы расстреляли учительницу (за связь с партизанами) и сожгли деревню. В связи с этим майору Иванову еле удалось удержать своих людей от выступления против эсэсовцев».
Вот только реальность была далека от послевоенных описаний коллаборантов, заявлявших о своем демократизме (а о чем еще говорить на Западе?) и вынужденности союза с нацистами. Например, во время контрпартизанской операции «Орел» (20 июля – 7 августа 1942 года.) за помощь народным мстителям было сожжено 30 деревень, расстреляны более 300 жителей. Естественно, РННА также участвовала в этих преступных деяниях, и, судя по всему, германское командование осталось ею довольно. В одном из рапортов, в частности, подчеркивалось: «Опыт показал, что русские соединения более пригодны для борьбы с партизанами, чем немецкие… использование русских формирований против партизан оказывает большое пропагандистское воздействие на население».
Объективности ради следует сказать, что русское руководство «народников» пыталось протестовать и уклоняться от подобных военных преступлений. Вот только результат в итоге оказывался малоудачным.
Несмотря на первоначальные положительные оценки, немецкое командование разочаровалось относительно невысокой боеспособностью коллаборантов: захват штаба окруженного корпуса генерал-лейтенанта Павла Белова провалился, партизаны успешно разлагали и переманивали на свою сторону бывших карателей…
В итоге РННА была расформирована, а составлявшие ее батальоны перебросили во Францию. Часть командования вступила в РОА. Бывший бригадный комиссар Георгий Жиленков стал одним из заместителей генерал-лейтенанта Андрея Власова, а уже упоминавшийся Сахаров успешно командовал отрядом власовцев на Одере…
Остается вопрос – как далеко может распространятся сотрудничество с врагом в борьбе с собственным тоталитарным режимом? И не слишком ли высокая цена платится в этой борьбе?
Дарья Гармоненко