Меря языком меря

Алексей Теофраст. Двухпудовый моргенштерн в спину революции: Стихи и проза.
– Минск: А.Н.Вараксин, 2011. – 136 с. (Более другое).

В бытность мою в Ленинграде (большом чухонском поселении на берегу Прибалтики) с целью вручения Большой Камчатской премии Критики Критической Критики имени Василия Ширяева я был подарен замечательной книжкой. Книжка эта называется «Двухпудовый моргенштерн в спину революции». Ее автор Алексей Теофраст, он же Эйно Ильмари, за чашкой пива пространно излагал мне идею Великой Карелии от тайги до той же тайги с противоположной стороны.

Как известно, финно-угры раньше занимали всю Северную Европу, где они строили Стоунхенджи и прочие братские могилы. Потом пришли кельты и частично смешались с финнами, частично использовали братские могилы по назначению. То есть немцы, шведы, англичане – это все кельтизированные финны. Это очевидно и не требует доказательств. Угро-финны внедрились в самую сердцевину германского пантеона. Общеизвестно что Один – это совершенный типаж горячего финского парня, о чем писал еще Пушкин в поэме «Руслан и Людмила». Последними воплощениями Одина были: Густав Адольф, Карл Двунадесятый и Адольф┘ (ничего, ничего, молчание). Эти добрые люди очень любили братские могилы. Это знают абсолютно все.

Я с большим интересом прочитал «Двухпудовый моргенштерн». Это книжка, написанная школьником, который мечтает продать душу дьяволу, лишь бы уроки не учить. Я и сам о таком мечтал. Школа – такая мерзость, а душа, в сущности, такая малость, это же не ртуть из градусников по щелям разливать. (В скобках говоря, дьявола нет, бога тоже, а души школьников разлагает школа. Хотя души тоже нет. Ничего, что я говорю простые вещи?..)

Алексей Теофраст (Эйно Ильмари) школьный курс литературы дослушал до классицизма и четко усвоил, что литература – это система правил (простая и полезная мысль, которая до многих писателей зачастую так и не доходит). То есть усваиваешь правила, выучиваешь слова – и вперед. Кроме того, Эйно Ильмари творчески переработал наследие немецкого порно и американских фильмов ужасов. В результате факиры-комиссары, ифриты-големы, пионеры-оборотни и герои русской классической литературы (монструозные неформалы) клубятся кублом (бриколажают) в формах, последовательно, драмы в стихах, трактата, дневника, баллады, саги, сказки и побасенки.

Денис Осокин – это «звезда по имени Солнце» на удмуртском. Тут недавно под Ижевском фольклорные удмуртские старушки в ДК нашли пластинку «Кино» (кто-то выкинул по ходу). Песня им понравилась: перевели на удмуртский и поют хором, причем до сих пор не знают, кто такой Витя Цой. Хотя, в сущности, кто это когда-либо знал?.. Вот Денис Осокин – это такой будущий Витя Цой, которого когда-нибудь откроют и переведут на удмуртский или для разнообразия на коми и объявят Старой волей/Хорошей новостью.

Как пишет Осокин?.. Осокин пишет без заглавных букв (видимо, лень Caps Lock нажимать), вместо запятой использует тире (то есть ровный тон вместо повышения тона – или это запятая у него западает?..), плюс пользуется прозаическими анжабеманами, то есть обрывает строку немного раньше конца предложения. (Анжабеман – это, как известно, очевидный след явного влияния поэтики Бродского). Он, как и я, по ходу учился печатать еще на печатной машинке, а потом на компьютере переучивался и Enter вводил после каждой строки. В пределе он Enter вводит после каждого слова в столбцах населенных пунктов и других слов в ранней работе «Ангелы и революция». Это очень демократично – надо же в процессе чтения дать читателю отдохнуть. А я не знаю лучшего отдыха, чем читать какую-нибудь непонятную тарабарщину на незнакомом языке. Вообще, совет всем писателям: не старайтесь – пишите побольше заведомой х*ни, не маскируя оную глубокими мыслями. Это демократично и душеполезно.

А масса – в культуру. Фото Владимира Захарина

Есть такое задание для языка – «придумки»: построить предложения из произвольно взятых слов. Я с такого упражнения начинал приобщаться к письменности. Осокин, видимо, тоже. Чтобы преподавателя объехать на кривой козе, предложения переписывались из толкового словаря, а чтобы отвести преподавателю глаза – втусовывались в сюжет. Отсюда же вкус к определениям. Поэтому произведения Осокина напоминают словарь непонятного назначения. Глянул я и в самоучитель языка коми (Осокин учит коми, а не меря, видимо, в силу наличия отсутствия разработанных самоучителей языка меря). Тексты Осокина поразительно напоминают тексты-заготовки для перевода из этого самоучителя. Далее известно, что Осокин жил в Польше и изучал польский. Спрашивается: зачем Осокин учил польский? Чтобы из русского языка убрать полонизмы (например, такие прекрасные слова, как «быдло», «погром» и «справедливость»), а также славянизмы вообще.

В результате у Осокина получается «Книга песен» – текст неопределенной принадлежности, распущенный от однословий (типа словарная статья) до прямой прозы и обратно. При этом герои ведут себя совершенно так же, как случайно собранные слова, а именно – совокупляются при первой возможности.

Но существуют и более умеренные изводы угро-финского фундаментализма – Алексей Иванов с пермским фэнтези, Сергей Завьялов с мордовским эллинизмом. Лично мне больше по душе рассказ Алексея Полугрудова «Васькино счастье». А кроме того, я полагаю, что яркая угорская внешность будущего президента ясно говорит как о его принадлежности к роду древних водских шаманов, так и о долгосрочных перспективах великой угро-финской идеи.