Андрей Мартынов Парадокс Гражданской войны в России: рабоче-крестьянскую власть защищали дворяне. И не только бывший гвардеец, подпоручик Семеновского полка Михаил Тухачевский. Первым командующим Красного флота был контр-адмирал Василий Альтфатер – сын генерала, члена Государственного совета Михаила Альтфатера. ЧК (аналог МВД) руководил шляхтич Феликс Дзержинский. Да и всю Республику Советов возглавлял дворянин Владимир Ленин┘
А во главе контрреволюции стояли: сын бедного казака генерал Лавр Корнилов, сын крепостного крестьянина, дослужившегося до майора (неплохая была социальная мобильность при императоре), генерал-лейтенант Антон Деникин, генерал Михаил Алексеев┘ Как в такую демократическую компанию смог затесаться барон Петр Врангель – непонятно.
Скажем откровенно – отечество, которое они защищали, не было идеально. Не будем уходить в сторону и рассуждать о нерешенных социальных вопросах или реальной осуществимости столыпинской реформы. Поражения в войне, большое число попавших в плен генералов свидетельствуют не в пользу армии. Да и революция в здоровом обществе не происходит┘ Только альтернатива, которую предложили большевики, была изначально не осуществима, а сама попытка не могла не стоить рек крови и неизбежного установления в стране тирании. А армия, увы, лучше воевать не стала, добиваясь побед обильной солдатской кровью.
Очень важно понять, что белогвардейцы не были сторонниками реставрации. Кроме руководства монархической Южной армии (которая в итоге так и не была до конца создана), ярко выраженных консервативных убеждений у них не было.
Да, генералы Михаил Алексеев или Павел Петров были искренними монархистами, но и они прекрасно понимали, что восстановление династии возможно не на штыках, а лишь путем всенародного референдума (Учредительное собрание).
Вообще, среди белых было немало своих республиканцев и просто сторонников демократии – тот же Кубанский союз, многие кадеты. Республиканцами являлись исторический беллетрист Роман Гуль и генерал Корнилов. Вспомним, что в марше корниловцев вообще были такие строки: «Мы былого не жалеем,/ Царь нам не кумир./ Мы одну мечту лелеем:/ Дать России мир». Согласитесь, не похоже на сторонников «черной реакции», защитников «царя на троне и попа на амвоне», о которых так красочно углем и сажей десятилетиями живописала советская пропаганда.
Кстати, Петров, по воспоминаниям сына, в конце жизни тоже стал республиканцем, но даже тогда чрезвычайно трепетно относился к памяти Николая II.
Интересно, что многие монархисты смиряли свои убеждения и храбро сражались под флагом Учредительного собрания, как, например, Врангель или Алексеев, которые понимали и честно в этом признавались, что реставрационные лозунги резко ограничат социальную поддержку белого движения.
Такие вот защитники народа. Похоже, Михаил Булгаков ошибался, когда вкладывал в уста своего героя-белогвардейца горькие слова: «Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка!»
