Валентин Ставицкий
Владимир Ронин. Русское Конго: 1870–1970: Книга-мемориал. В 2-х томах.
– М.: Дом русского зарубежья имени А.Солженицына: Русский путь, 2009. – 520 + 640 с, ил.
Составитель мемориала потратил целых 14 лет на сбор многочисленных интервью с участниками событий, на поиск и обработку документальных материалов из бельгийских и – отчасти – из российских архивов. Правда, частые повторы фамилий и воинских званий «русских конголезцев» в разных главах мемориала, перечни европейских учебных заведений, которые окончили будущие колонизаторы, детальные описания маршрутов путешественников из Бельгии в Центральную Африку или между городами и весями Черного континента по рекам и джунглям, сообщения о политических и экономических кризисах в Европе – словно железные вериги, отягощают читателя на его долгом пути от начала и до конца книги. Яркими светлячками в заросших обочинах трудной дороги кажутся потухшему от усталости взору многочисленные фотографии нелюбимых пасынков и падчериц Бельгийского Конго.
В очерках «Преодолеть одиночество» и «Хоть похоже на Россию» написано много дифирамбов тем «русским конголезцам», которые возродили в своих отношениях с африканцами помещичьи, «отеческие» порядки. Так, холостой барон фон Таубе в 1924 году описывал в газете «Руль» свой гарем из временных жен-африканок, так называемых менажерок. Такими «черными супругами» обзаводились не только холостые, но и многие женатые мужчины, оказавшиеся в Африке в одиночестве. А в 1927 году фон Таубе уже гордился своим умением обращаться с местным населением. Неслышно подкрадываясь к месту строительства, он проверял, работают ли его подчиненные. «Если нет – драл: капиту (бригадира) сам, а остальных – типоеры», то есть носильщики ручного паланкина для хозяина. «Проблемы с черными? Проблема в том была, что их лупить надо было», – небрежно заявил автору 93-летний инженер Тизенгаузен.
Непомерный снобизм бывших белогвардейцев в Конго проявился в прибавлении к своим дворянским фамилиям французского артикля «де», что не могло не привести к смешным словосочетаниям вроде де Агапкин, де Грабленов, де Лямшин, де Марков и иже с ними.
Терпеливого читателя ожидают и другие открытия. Так, бывший российский подданный Теодор Юзеф Конрад Коженевский, поляк, родился в Бердичеве, детство провел в Вологде, юность – в Чернигове. Выбрав жизнь моряка, молодой человек с 1874 года ходил на французских, потом на британских торговых судах. 10 мая 1890 года отплыл из порта Бордо в африканский порт Бома. Из-за приступов малярии и дизентерии Коженевский в январе 1891-го вновь оказался в Брюсселе, а затем в Лондоне, где почти сразу же вынужден был лечь в больницу. Через несколько лет, став англоязычным писателем Джозефом Конрадом, он в 1899 году выплеснул на страницах повести «Сердце тьмы» свое отвращение к колониальному хищничеству, ко всей мрачной атмосфере жестокого мира в Конго. Есть предположение, что в 30-е годы из Бельгии в Конго ездил и советский писатель Дмитрий Быстролетов, «конголезский Солженицын». Он служил у Деникина, дезертировал, бежал в Константинополь. С 1925 года – штатный сотрудник ОГПУ, занимался разведкой во многих странах Европы. В 1938 году был арестован и отсидел в советских лагерях 16 лет. Еще за колючей проволокой в сусловском отделении Сиблага НКВД он, подобно узнику Солженицыну, начал тайно работать над своими воспоминаниями. Но лишь после его реабилитации в 1963-м журнал «Азия и Африка сегодня» опубликовал серию художественных очерков разведчика, посвященных Бельгийскому Конго 30-х годов. В них подробно описаны природа и быт конголезцев, в том числе пигмеев. Но в основном все написанное сводится к обличению зверств колонизаторов. Они принуждают местных жителей для потехи белых вести один на один бой с крокодилами, покупают и насилуют 10-летних девочек, избивают рабочих┘ Особенно в этих очерках досталось фламандцам, которые совершили немало тягчайших преступлений на Конголезской земле. Поэтому туземцы любого мерзавца называют «фламани».
