Гипноз единства и неделимости

Imperium inter pares: Роль трансферов в истории Российской империи (1700–1917)/ Сб. ст. под ред. М.Ауст, Р.Вульпиус, А.Миллер.
– М.: Новое литературное обозрение, 2010. – 392 с.

Новая книга, вышедшая в рамках серии Historia Rossica, представляет собой сборник статей, посвященных одной общей теме: влиянию заимствованных имперских концепций и практик на российскую историю.

Российскую империю невозможно рассматривать вне теснейшего ее взаимодействия с другими великими державами своего времени. Обмен знанием и опытом в этом взаимодействии играл не менее важную роль, чем его военные, дипломатические и экономические аспекты. Российская империя стремилась быть полноправным членом клуба великих держав. Поэтому российские чиновники внимательно изучали европейский опыт управления колониями, российские востоковеды, приступая к изучению новых имперских приобретений России, оглядывались на своих западных коллег. Это лишь частные примеры заимствований, имевших место в России в «имперском» XIX веке, в качестве же более глобальных можно назвать, например, петровскую вестернизацию (ей в сборнике посвящена статья Рикарда Вульпиус) или перенос на российскую почву понятия «нация», о котором пишет в своей статье историк Алексей Миллер.

Судьба концепта «нация» в российском государстве вообще была непроста: самодержавие смотрело на этот концепт с большим подозрением, опасаясь его республиканской направленности. Да и само русское нациестроительство, которое протекало параллельно с имперским строительством, явно не заладилось. Европейским странам ничего не мешало иметь колонии и при этом оставаться национальными государствами. Но в России империя деформировала складывающуюся нацию. Ведь сама Российская империя была во многом империей нестандартной.

Почему в ней не было, например, министерства колоний? – задается вопросом в своей статье Анатолий Ремнев. И отвечает на него: потому что российская власть, находясь под гипнозом «единой и неделимой», вообще избегала проводить различие между колониями и метрополией. Русский центр, который должен был быть метрополией и оплотом русской нации, в действительности для царской власти был тождествен колониям. Поэтому – как с возмущением писал в 1865 году российский публицист В.В.Григорьев, который цитируется в статье Веры Тольц, вместо того чтобы создать систему колониальной администрации в Закавказье, правительство переносило на окраины политические институты из центра страны, обращаясь с «азиатскими подданными как с гражданами», не проводя различий между ними и русскими. Практика совершенно немыслимая, например, в рамках Французской или Британской империй.

Царская власть не делала различия между метрополией и колониями... Российская империя в 1914 году.

Отдельно стоит отметить статью Владимира Бобровникова, в которой рассматриваются исторические параллели между русским Кавказом и французским Алжиром. Параллели действительно значительные, разве что за исключением того, что Алжир, считавшийся неотъемлемой частью Франции, уже давно перестал ей быть. Ну а Кавказ продолжает быть частью России до сих пор. Что ж, имперское наследие все еще дает о себе знать. Поэтому и изучение Российской империи все еще остается крайне актуальным.