Мартын Андреев
Анатолий Носович (А.Черноморцев). Красный Царицын. Взгляд изнутри. Записки белого разведчика. – М.: АИРО-ХХI, 2010. – 96 с.
Шпион должен укладываться в привычные рамки, чтобы не вызывать подозрений. Штирлиц в реальности долго бы не протянул, и его остроумные диалоги с папашей Мюллером скорее всего велись бы в подвалах гестапо, где шутил лишь шеф IV управления РСХА.
Полковник Анатолий Леонидович Носович (1878–1968) опровергает привычные представления о шпионаже. Кавалерист, выпускник Николаевской академии Генерального штаба, георгиевский кавалер, он по заданию московской подпольной белогвардейской организации вступил в Рабоче-крестьянскую Красную армию, как тогда говорили, «военспецом». Вот и первое отличие – считается, что не обученные к конспирации офицеры не были эффективными разведчиками и легко становились добычей ЧК (Носович последнее тоже описывает).
Служил наш «белый крот» в управлении Северо-Кавказского военного округа (в дальнейшем Южного фронта). Возглавлял его штаб. Участвовал в обороне Царицына. Имея на руках все рычаги управления красными войсками, старался вводить их в бой по частям, существенно снижая боеспособность и численное преимущество последних. Дважды подозревался большевиками, но оба раза Носовичу удавалось отвести все обвинения. Вот и второе отличие – засветившегося шпиона необходимо в целях его безопасности и безопасности агентурной сети вывести из игры. Кстати, коммунисты после каждой проверки давали Носовичу более ответственные поручения (чувство вины?). Но полковник третий раз не стал искушать судьбу и 11 октября 1918 года бежал к белым. У генерала Антона Деникина был зачислен в резерв чинов при штабе главнокомандующего. Логично. Если понадобится человек, знающий генералитет противника, он всегда сможет проконсультировать своих коллег.
Сменивший Деникина Петр Врангель произвел Носовича в генерал-майоры и назначил начальником тылового района по борьбе с партизанским движением. Тоже логично. Кто лучше шпиона, знающего подпольную борьбу изнутри, может проводить эффективные контртеррористические операции.
Потом эмиграция и долгая (больше 47 лет) жизнь во Франции.
Еще при Деникине Носович начал публиковать в альманахе «Донская волна» мемуарные очерки о своей «службе» у красных под псевдонимом А.Черноморцев, чтобы затруднить идентификацию себя большевистской контрразведкой и обезопасить от подозрений положительно упоминаемых им лиц. В мемуарах автор удивительно терпим к офицерам-коллаборантам – в отличие от белогвардейцев, которые нередко приканчивали на месте не только взятых в плен на поле боя бывших офицеров, но и добровольно сдавшихся и перебежавших (вспомним «Хождение по мукам» Алексея Толстого). Вот портрет бывшего царского полковника Сергея Каменева (Носович ошибочно «присвоил» ему звание генерал-майора): «Его страстная натура и была причиной того, что он увлекся авантюрой и попал в русло большевистского потока». Мемуарист вспоминал, что из разговора «можно было составить всю картину нравственного мучения, переживаемого» Сергеем Сергеевичем.
 Настоящий шпион не должен вызывать подозрений. В.В.Верещагин. Допрос перебежчика. Около 1901. Николаевский художественный музей имени .В.Верещагина |
А ведь белогвардейцы по поводу этого коллаборанта шутили: «Когда Деникин возьмет Москву, он не оставит в ней Каменева на Каменеве» (имея в виду и полковника, и коммунистического функционера). Впрочем, двух других старших офицеров, перешедших на службу к красным, Носович описывает очень нелицеприятно. Например, полковника Иоакима Вацетиса – «злобного латыша», для которого Россия и русские лишь «материал, на котором он строит свое благополучие». Или генерал-майора Павла Сытина, «весь моральный запас которого сводился к жажде наживы по вывозу и спекуляции». Хотя многие профессиональные революционеры описаны если и не с симпатией, то с уважением. Например, комдив Василий Киквидзе – «храбрый человек и появляется лично в самых опасных местах». Только вот дивизия его дисциплиной не блещет и «грабит феерически». Или Иосиф Сталин, «хитрый, умный, образованный и чрезвычайно изворотливый, он – злой гений Царицына и его обитателей┘ Его энергии может позавидовать любой из старых администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим».
Такой вот «белый Штирлиц». А ведь мог повторить судьбу товарища Исаева. И побеседовать с Мюллером.
