Сотворить кумира

Стремление создавать кумиров у нас в крови.
И.И.Бродский. "Выступление В.И.Ленина на митинге рабочих Путиловского завода в мае 1917 года". 1929 год, ГИМ

Рада Аллой. Веселый спутник. Воспоминания об Иосифе Бродском. – СПб.: Журнал «Звезда», 2008. – 104 с.

Даже странно, что «бродские» воспоминания Рады Аллой появились только сейчас. Автор книги – вдова журналиста и издателя Владимира Аллоя – познакомилась с Иосифом Бродским в 1962 году и целое десятилетие входила в ближний круг общения поэта. В ее доме он читал новые стихи, Рада была на обоих судах над поэтом, после его отъезда навещала мать Бродского Марию Моисеевну... Встречи Бродского и Аллой продолжались за границей (в 1975-м Рада со вторым мужем эмигрировала во Францию), они переписывались, и в книге приводятся фрагменты его писем.

Но главная заслуга Аллой не в том, что она сумела показать нам «живого» Бродского – его образ получился достаточно каноническим и узнаваемым. Хотя и дополненным новыми подробностями и мелкими, но любопытными и забавными деталями. Например, однажды Бродский дал Раде номер телефона, по которому его можно найти и где жили близнецы Маша и Инна, протянув при этом: «Ма-а-ши-нна». Или его шуточное четверостишие, записанное на «Эдькином (первый муж Аллой. – О.Р.) бланке с результатами пробы базальта с левого берега реки Амгунь»:

Пусть послужит данный том
завереньем, данным в том,
что питомец сочных муз
ищет с вами прочных уз.
А вот его вариация на тему известной песни:
Живет моя отрада
В высоком терему.
Живет в Эмпайр-стейт-билдинг,
А я попал в тюрьму...

К тому же Рада Аллой заявляет о своей верности принципу «никакой отсебятины»: «Очень не хочется уподобляться тем воспоминателям, что на первом ленинском субботнике держались с вождем за одно бревно – по чьим-то подсчетам, их оказалось двести пятьдесят человек. Поэтому все, что я сейчас вспоминаю, может быть подтверждено сохранившимися его письмами ко мне, записочками, шуточными стихами. Почти всегда я старательно привожу только те эпизоды, где присутствовали еще, кроме меня, и другие люди, которые тоже слышали те же слова, что и я, и видели Иосифа в ту минуту и могут меня дополнить или поправить».

И все-таки, как ни парадоксально, интереснее всего не главный персонаж, а авторское отношение к нему. Аллой не скрывает своего тогдашнего восхищения Бродским, ставшим для нее чуть ли не идолом: к его «бумажкам, автографам, черновикам у меня всегда было благоговейное отношение. Вечно я просила, ныла: оставь да оставь, и Иосиф знал, что сохраню, сберегу, если нужно – размножу, если нужно – спрячу до лучших времен».

Порой это восхищение граничит с самоуничижением: «Он дружелюбно извинял мою бесталанность и умственную заурядность, милостиво прощал, когда я оказывалась на высоте. Со мной ему не было нужды настаивать на своем интеллектуальном превосходстве: оно было очевидно┘» Или вот: «Иосиф всегда был очень нежен со мной, но я его ужасно боялась. Так боялась, что уверена: никогда бы не познакомилась с ним и не общалась бы (всегда прекрасно понимая, насколько все это ему не нужно), если бы его стихи, его книги можно было просто купить в магазине». Или еще: «Я прекрасно понимала, что не от хорошей жизни Иосиф посещает наш дом, просто это было одно из немногих мест, где он мог провести вечер с М.Б. (художница Марина Басманова – адресат многих стихотворений Бродского. – О.Р.). Ведь речь идет о Ленинграде шестидесятых годов, где человеку без денег податься было некуда»┘ Хотя на самом деле как-то не верится, что Бродский стал бы общаться с бесталанной недоинтеллектуалкой столь долго┘ К тому же легкий авторский слог, острый ум и наблюдательность убеждают читателя в обратном.

Что ж, смирение паче гордости, а языческое стремление творить себе кумира у русской интеллигенции, похоже, в крови, и фраза «Короля играют придворные» еще долго не утратит актуальности. Впрочем, Иосиф Бродский свой трон заслужил, чего не скажешь о многих других кумирах. Особенно нынешних.