Музыкант из "расстрельного списка"

Самое время вспомнить о Николае Жиляеве...
Фото Михаила Бойко, Андрея Иванова

Николай Сергеевич Жиляев: труды, дни и гибель/ Отв. ред. и сост. И.Барсова. – М.: Музыка, 2008. – 608 с.

Авторы монографии о выдающемся русском музыканте XX века Николае Сергеевиче Жиляеве сумели предельно емко и экономно вместить в один том практически всю возможную информацию о его жизни и деятельности. Сделано это вовремя, поскольку эпоха, рождавшая людей типа Николая Жиляева, стремительно уходит в прошлое, в историческое забытье и связь с ней, ныне еще возможная для немногих, прерывается. Признанный при жизни в музыкальном мире как непререкаемый авторитет и официально не существовавший вплоть до 80-х годов тяжкого ХХ века, Жиляев (если бы его не расстреляли в 1938 году) вполне мог бы дожить до 60-х, оставить множество учеников – живых носителей памяти о нем.

Авторский коллектив создал исторически достоверный «портрет-исследование» чрезвычайно неординарного человека «эпохи перемен». Жизнь героя освещают документы – от свидетельства о рождении и крещении (1881) до постановления Верховного суда СССР о посмертной реабилитации (1961),

Биография Жиляева довольно типична. Музыкальная одаренность мальчика проявилась рано и, к счастью, была замечена. В детстве он – любимый ученик Сергея Танеева, «маленький Гайдн». Именно Танееву обязан Коля Жиляев превращением способного ребенка из необеспеченной семьи в студента консерватории, затем – в начинающего композитора и самостоятельного музыканта. Жиляев пишет музыку, преподает, выступает как пианист, он вполне «вписан» в музыкальную жизнь столицы, дружит со Скрябиным, контактирует с Метнерами, знает всех, и все знают его. Судя по переписке, Жиляев не чужд и не музыкальных, но относящихся к художественной жизни контактов, например, с Андреем Белым и Вячеславом Ивановым. Многообещающее, не такое уж редкое для людей Серебряного века начало.

В книге помещены фотографии Жиляева, достаточно четко иллюстрирующие и факт заката этого века, и открытие для героя «иного времени». И в этом случае ничего особенного: началась война, в 1916 году Жиляев (как прапорщик запаса) был призван. На фотографии – молодой человек в военной форме. Очень простое, русское, «дворняжеское» лицо. Усы, шашка, орден Св. Станислава 3-й степени. И конец биографии: тюремное фото 1937 года, фас и профиль. Усталое и безразличное лицо не имеющего уже надежд человека. Анкеты, дипломы, удостоверения, материалы личных дел из консерватории и других организаций, в которых служил Жиляев, его «дело» и приговор, письмо профессоров Московской консерватории к Молотову с просьбой о помиловании уже расстрелянного своего коллеги┘

Другие «голоса» принадлежат талантливому коллективу исследователей жизни и наследия Жиляева и авторам воспоминаний о нем. Профессиональная деятельность Жиляева – преподавание (композиция), текстологические штудии и нотное редактирование. Необычайно увлекательна история первого в мире издания Cимфонии Дебюсси, найденной в Москве в 20-е годы. Не менее интересны материалы, связанные с судьбой его воспитанника и друга Алексея Станчинского – подававшего большие надежды, но рано ушедшего композитора, сочинения которого Жиляев издал посмертно. Еще до окончания консерватории он «жил уроками», а потом в разные годы у него занимались Шостакович, Фейнберг, Книппер, Кондрашин... Все это образует важный для его судьбы «педагогический цикл», многое проясняющий. В частности, преподавание и увлечение талантами учеников не суть ли явная помеха творческому развитию учителей? Увы, Жиляев был небогат и позволить себе отказаться от своих, даже самых способных учеников и постараться развить собственное композиторское дарование возможности не имел. Впрочем, неоднозначное влияние преподавательской деятельности на творческое развитие учителя – особая тема, интересная не только для музыкантов.

Но и это не главное. В том, что Московская консерватория обрела выдающегося профессора, а русская музыка, возможно, потеряла замечательного композитора, повинны многие обстоятельства, среди которых самая важная –«жернова истории», то, что не зависит от усилий и стремлений отдельного человека, как бы он ни был одарен. Что вырвало Жиляева из хрупкого и беззащитного мира музыки и отправило на две войны? Композитор, как и поэт, в каком-то смысле существо высшее – «нас мало избранных», говорит Моцарт у Пушкина. Штабной вагон Тухачевского, где Жиляев «отвоевал» Гражданскую войну, в определенном отношении место столь же чуждое и губительное для музыканта такого масштаба, как и простые окопы. Где-то же должно было созреть решение знатоку мировой музыки не пытаться самому создавать что-то достойное издания, исполнения, любви слушателей? Потерянные годы, война, грязь и копоть безжалостной к людям истории – вполне подходящая тому обстановка. Хорошо еще, что просто выжил, а после вернулся, чтобы учить других.

Так книга о музыканте из жанра музыковедческого исследования естественным образом перетекает в разряд исследования исторического, на судьбе одного замечательного человека высвечивающего страшную и великую «эпоху перемен» любезного нашего отечества.