Вихрем – из норы

Зашел как-то в магазин бытовой техники, и вдруг зацепил дикторский голос какой-то новостной программы о русской книжной ярмарке в Латвии. Мелькнул в кадре профиль писателя Михаила Веллера. Затем крупным планом Татьяна Толстая┘ Дальше я ушел.

Современная «серьезная» отечественная литература – это Мария Арбатова, Михаил Веллер, Виктор Ерофеев, Татьяна Толстая. Из них читают по большому счету только Веллера, в отношении остальных срабатывает память на имена и лица. Людмилу Улицкую и Бориса Акунина – больше читают, это уже писательские бренды, подкрепленные и многочисленными экранизациями своих трудов. Дорожно-пляжная литература, относительно которой используется пренебрежительное «чтиво», – триумвират Донцова–Маринина–Устинова. Чуток в стороне от них авторы, что называется, с некоторой изюминкой, особая сублимация мечты о «красивой» жизни – Робски да Минаев.

Приблизительно такими с некоторыми допущениями будут среднестатистические представления жителя нашей страны по данному предмету. Набор персоналий вполне объясним: все они в той или иной мере являются медийными личностями и периодически мелькают на экранах. Мы же рассуждаем так: нет на ТВ, значит, особого интереса не представляет. Экран – экзамен на успех, состоятельность, в некоторых случаях – профпригодность. Каждый ищет свои пути, чтобы выказать ему почтение: Слаповский штампует сценарии для сериалов, Гришковец некоторое время забавлял различными побасенками.

Надо ли говорить, что это лишь «суповой набор», который так же соответствует положению дел в литературе, как рекламный блок дает настоящее представление о жизни. Если хотите, перед нами ее кривое зеркало, поддерживающее необходимую иллюзию.

Чтение – труд, время, которого всегда не хватает. Подвижной картинки, клипа, экранизации вполне достаточно. Да и к тому же писательство по нынешним временам – достаточно сомнительное занятие, практически маргинальное, которым может побаловаться разве что состоявшийся в жизни человек.

Да, собственно, это мы сейчас видим и чувствуем, то и дело устраивая плач о гибели русской литературы. Гибель не в том смысле, что нет написанных новых литературных произведений, а их сейчас даже больше, чем достаточно, но в том, что литература постепенно становится чем-то другим, чуждым и в ближайшем будущем, возможно, ненужным, излишним. Попытайтесь сравнить, каким гоголем смотрится писатель на телепередаче, рассуждая о проблемах литературы, искусства, и как порой жалко выглядит при обсуждении вопросов экономики, политики, реальной жизни, касающейся всех нас. Иногда смотришь – и возникает необъяснимое чувство стыда, хочется куда-то сейчас же спрятаться, настолько большой отрыв писателя от реальности. И в то же время юная поп-дива с легкостью может рассуждать о чем угодно, и причем она понятна людям, ее речь и аргументация предельно доходчива, находит свой отклик в сердцах миллионов. Стал замечать, что у этой разглагольствующей публики даже начинают возникать учительные интонации.

Писатель должен бежать из резервации. Учиться и адаптироваться играть на чужом поле, обучаться иной технике игры, чтобы при случае ее применить. Не бояться врываться вихрем в желтой кофте и заявлять в лицо любому «у вас в усах капуста»! Без этого кривое зеркало поглотит все и будет порождать чудовищные фантомы и первым писателем земли русской станет Ксения Собчак.

Но это взаимосвязанный процесс: писатель не будет интересен ТВ, пока он не станет знаковой фигурой, не будет восприниматься как общественный, духовный деятель, как это ни банально – кумир, пока он не расстанется с мыслью, что его читатели – тысяч пять и не больше, пока не перестанет страдать комплексом неполноценности в современном мире. Иначе он так и будет сидеть в своей норе и лелеять мысли о собственной гениальности, а мы продолжим без конца жаловаться на однотонность телевидения, на отвратные аншлаги и домы-2, на новостные программы, в которых нет новостей.