Старый Томск: между прошлым и будущим

Здания на Елани после реконструкции.
Фото автора

Повезло Томску или не повезло, что сто лет назад великий сибирский железнодорожный путь пролег мимо него? В свое время об этом много спорили ученые, краеведы, простые томичи. Одним казалось, что город, бывший некогда столицей гигантской Томской губернии, обидели, не дав возможности динамичного развития.

Однако сейчас более правыми, пожалуй, представляются все же те, кто благодарил бога за то, что магистраль миновала старинный город. Благодаря задержке в развитии, Томск в годы социалистических больших перемен сумел сохранить своеобразие, неповторимое лицо. В свое время на это обратил внимание Валентин Распутин, заметивший, что в Томске в отличие, например, от Иркутска натиск «хрущевок», идущих с окраин, не затронул центральной части города.

Большое влияние на облик города оказали каменные постройки архитектора Константина Лыгина. Но еще большее влияние оказала деревянная архитектура. Дома простые – одно- и двухэтажные, дома-дворцы, терема, дома с декором простым и изощренным, дома с башенками и без таковых – все это вдруг стало ощущаться как ценность, когда возникла реальная опасность все это потерять, сначала – в связи с массовым строительством, и особенно потом – в связи с вхождением в «рынок».

Гости города неизменно восхищаются мастерством неизвестных зодчих, создавших деревянные шедевры. Томской деревянной архитектуре посвящено несколько красочных альбомов, изданных как в России, так и за границей, в частности в Швейцарии. И это неудивительно. Специалисты прочитывают в томской деревянной архитектуре различные влияния – и зодчих Русского Севера, и не только русcкого. В ряде домов, памятников модерна, читаются мотивы, почерпнутые из североевропейской средневековой архитектуры. Например, на одном из зданий, построенных в начале XX века, акротерии в виде лошадиных голов, как считают специалисты, имеют прямой аналог – деревянную церковь XII века в Боргунне (Норвегия).

В деревянных кружевах, обильно украшавших старинные деревянные дома, распространен растительный орнамент с характерными местными элементами: ягодами, кедровыми шишками. Орнамент этот оказался поистине интернациональным. В Томске целый район был заселен татарами, которые с удовольствием строили дома с таким же орнаментом, что и русские. Лишь в каменной архитектуре этой татарской слободы (мечеть, дом купца Хамитова) заметно влияние типично восточных мотивов.

Томская деревянная архитектура для специалистов – это живая энциклопедия строительства: приемов, подходов, орнамента, обшивки, украшения фасадов, фризов и пр. Ну а для простых томичей – это красота в чистом виде, которая особенно ярко проявляется летом, когда старые дома оказываются окруженными густой зеленой листвой деревьев. Старинные дома, а особенно дома с башенками, со шпилями, очень хорошо сочетаются с хвойными деревьями: елями, лиственницами.

Изнанка красоты по-томски

Однако в этой красоте по-томски есть множество трудноразрешимых проблем. Старые деревянные дома находятся в центре большого полумиллионного города. В 92-м году, когда демократии еще только учились, Томский горсовет объявил памятниками местного значения 1400 домов! А это по нынешним временам – очень ценная и дорогая земля. Обитатели этих домов, люди, как правило, с небольшим достатком, не в состоянии организовать кондоминиум со всеми вытекающими последствиями – возможностью купить землю под дом, создать современную инфраструктуру, обеспечивающую комфортное и безопасное проживание. Многие жильцы таких домов мечтают выбраться из «деревяшек» и поселиться в современных благоустроенных квартирах, где «удобства» размещаются не на дворе.

Такие территории в центре города с массивами старых деревянных домов представляются лакомым куском для людей с деньгами. Но для того, чтобы получить такую территорию под строительство, нужно решить две большие проблемы: организовать землеотвод и расселить жильцов. Землеотвод, особенно территорий, на которых имеются памятники архитектуры, задача очень сложная. Именно на землеотводе «погорел» томский мэр Александр Макаров, ныне пребывающий в СИЗО. (Мэр доставшееся ему в управление историческое наследие как-то раз назвал «деревянными гнилушками, уродующими облик нашего города».)

Упрощенно проблема выглядит так: есть памятник – есть проблема, нет памятника – нет проблемы. Вывод напрашивается простой – надо сделать так, чтобы памятника не было. И так в городе начались массовые пожары. Некоторые дома горели по нескольку раз, другие пылали кучно – в одном месте сегодня загорелся один дом, завтра – соседний, послезавтра – другой. Смотришь – и готова территория под стройку.

В пожарах гибли люди. Согласно данным, опубликованным в ноябре прошлого года, за девять месяцев 2006 года в Томске зафиксировано 44 поджога, за аналогичный период 2005-го – 50. За 2003 год – 28. До суда за два последних года дошли всего девять дел. Наказания, связанного с реальным лишением свободы, не получил никто. Среди изобличенных поджигателей «руки застройщиков» суд не обнаружил.

Общественность забила тревогу. Но и реакция не дремала. Так, известного в Томске искусствоведа Ирину Евтихиеву, проводившую активную работу по защите деревянного зодчества, однажды, после выхода газеты с ее публикацией о том, что в Томске идет тотальное наступление на культуру, что ее уничтожают даже физически, снося памятники истории и архитектуры, избили. А перед этим ее неоднократно предупреждали по телефону: «Еще раз выступишь – сильно пожалеешь», ругались матом.

Ситуация стала приобретать характер чрезвычайный. Историческое наследие надо спасать! Но как спасать? Все законсервировать? Невозможно, да и где взять столько денег на переселение, да и на подготовку новых строительных площадок на окраинах города? Если спасать не все, то что именно? А как быть с фоновой застройкой, без которой пропадает исторический колорит? По-хорошему нужна была ясная градостроительная политика с обозначенными целями, с поставленными задачами. Но такой политики не было, что и привело к полнейшей анархии, заставившей за дело взяться губернатора Виктора Кресса.

За дело берется губернатор

По поручению губернатора была разработана специальная, концептуально обоснованная программа сохранения деревянного наследия. Программа предусматривала работу по зонам. Губернатор организовал еженедельные совещания, специально посвященные контролю за тем, как эта программа реализуется. Часто выезжал на объекты, чтобы собственными глазами убедиться, как идут дела. Однажды после такого выезда и совещания у деревянного памятника архитектуры (там, кстати сказать, в свое время жил знаменитый композитор Эдисон Денисов), на другой день дом подожгли. Публикация в местной газете на эту тему называлась «Вызов губернатору». Дело принимало оборот, как на Сицилии.

Но этот пожар стал и своеобразной точкой, от которой у томских деревянных памятников началась новая жизнь. Именно с этого дома началась реконструкция домов в районе, в старину именовавшемся Еланью. И результат налицо. Дома приведены в порядок, не только снаружи, но и внутри. Дома покрашены, что рельефно подчеркивает красоту декора, пусть даже и небогатого.

Вынашиваются планы – и частично они реализуются – передать дома, имеющие историческую ценность, в частные руки, естественно, на условиях обязательства по сохранению облика здания. Так сообществу творческих организаций был передан шедевр деревянной архитектуры – «дом Шишкова». Этой передаче предшествовала дискуссия. Высказывалось пожелание устроить в этом здании дом для приема иностранных гостей. Но, видимо, в пользу творческих организаций сыграл тот факт, что дом находится хотя и в центральном, но непрезентабельном районе.

Губернатор дал мощный импульс к сохранению деревянного наследия, но решить всю проблему, видимо, не в состоянии. Вот только один пример. В Татарской слободе, где, как и на Елани, будет проводиться реконструкция, 38 объектов, из которых большая часть – памятники, треть – в аварийном состоянии. Подсчитано, что на реставрацию и благоустройство – и это без инженерных коммуникаций – нужно более 200 млн. рублей. А реально имеется лишь 4,5 млн. – на единственный памятник федерального значения. «Нет ни рубля, никто не выделяет, – говорит Кресс. – Есть 4,5 миллиона, а надо 16. На каждую квартиру надо в 5–6 раз больше денег, чем построить новую».

Главный императив времени – креатив

И хотя денег, как всегда, не хватает, на какие-то химерические проекты они находятся легко. Их удачливым реализатором с полным основанием можно назвать Николая Закотнова, директора муниципального учреждения «Томск исторический», члена-корреспондента Российской академии архитектурного наследия.

Креативный директор для воплощения своих замыслов выбрал одно из самых красивых мест в Томске – Воскресенскую гору, с острога на которой, построенного в 1604 году, и начался город. Отсюда открывается великолепный вид на город в южном и западном направлениях. Исторически сложилось так – и к этому советская власть не прикладывала руку, – что на этой самой высокой точке с южной стороны горы сохранился красивый католический храм, построенный в 1833 г. и автором которого, по некоторым источникам, считают декабриста Батенькова. На храм, кстати сказать, собирали деньги не только католики, ссыльные поляки, но и православные. Здание органично вписывалось в сложившийся здесь архитектурный ансамбль, сохранявшийся в неизменном виде до недавних лет. Одним из элементов этого ансамбля является здание бывшей 3-й Воскресенской полицейской и пожарной части. Здание построено – и это важно для понимания дальнейшего – на месте третьего Томского кремля 1648 г. То есть все эти деревянные кремли и остроги, как казалось, давным-давно канули в Лету.

Но не так думал руководитель муниципального (не частного!) учреждения. Он решил воссоздать то, что сгинуло сотни лет назад, на том же самом месте, не считаясь с исторически сложившимся ансамблем. Для начала построили крепостную башню. Лиственницу специально рубили в Красноярской тайге. Весь проект обошелся в 18 млн. руб.

Дальше – больше. На Воскресенской возвели деревянный тын высотой в 1,5 метра. По мнению специалистов, частокол «придаст крепости психологическое ощущение закрытости», к тому же «убережет острог от набегов местных вандалов».

Здесь же соорудили пушку, которая, как предполагалось сначала, должна была палить, как в Питере, в 12 часов. Сейчас орудие прикрыто железной решеткой, на которую навешен замок.

Но и это еще не все. В январе Закотнов поделился с экрана телевизора планами восстановления «в обозримом будущем» томской крепости на месте Воскресенской горы. Проект подразумевает «восстановление фрагментов нескольких крепостей. Сегодняшняя Спасская башня – это 1648 год. В 1604 году здесь была совсем другая крепость. Поэтому мы решили воссоздать фрагменты всех крепостей, и тогда томичи смогут видеть, какой она была. У нас считается, что это памятник федерального значения. Там копнуть нельзя, если в Москву не съездишь. Поэтому мы решили построить новую конструкцию. Этим мы закон не нарушаем. По времени мы это быстро сделаем┘ Главное, что есть понимание в нынешнем руководстве городской администрации».

Кроме того, на Воскресенской горе предполагается восстановить храм Троицы Живоначальной, высота которой была около 50 метров. Это будет, по замыслу руководителя муниципального учреждения, самый высокий в России деревянный православный храм. Но главное, что греет патриотическую душу специалистов «Томска исторического», это то, что именно православный храм будет архитектурной доминантой. А то – город православный, а на самой высокой в городе точке стоит храм католический. Это, мол, непатриотично.

Поскольку Воскресенская гора будет забита «историей» под завязку, «Томск исторический» предполагает новые, подчас экстравагантные решения на новых площадках. Так, в центре Томска предполагается возвести 15-метровую деревянную «Башню радости», на которой будут установлены кнопки под каждое настроение. Нажимать на них сможет любой прохожий. А вечером электронная система, обработав данные, цветом покажет общее настроение города.

Так что жизнь в Томске скучной не будет. В, казалось бы, неглупом городе (шесть университетов как-никак) существуют как бы две непересекающиеся реальности. В одной – губернатор решает реальные проблемы, реконструирует памятники деревянного зодчества, в другой – специалисты муниципального учреждения строят «башни радости».

Томск

Количество подобных деревянных теремков в Томске исчисляется сотнями.	Дом, любимый художниками.