Тафсирная война муфтиев

На съезде мусульман республики, переизбравшем Камиля Самигуллина, присутствовал президент Татарстана Рустам Минниханов. Фото с сайта www.president.tatarstan.ru

Уже достаточно длительное время в мусульманской общине России не отмечалось крупных междоусобных конфликтов. Накал страстей девяностых-нулевых годов, когда в титанической битве сошлись Центральное духовное управление мусульман России и альянс его оппонентов, помнят лишь аксакалы и историки. Но полного умиротворения тоже не наступило: московский муфтий Равиль Гайнутдин оказался очень упорным и целеустремленным человеком и до сих пор не оставляет попыток объединить всех мусульман под своим крылом.

12 лет назад, в конце 2009 года, Гайнутдин находился на пике своего влияния и решил форсировать процесс объединения уммы под эгидой Совета муфтиев России. Попытка была дерзкой и решительной, но неудачной – верховный муфтий Талгат Таджуддин классическим приемом айкидо обратил силу противника против него же и запустил процесс распада гайнутдиновского блока. После этого раскол в умме лишь усугубился: в 2011 году Гайнутдин лишился своего крупнейшего муфтията, поссорившись с муфтием Татарстана Ильдусом Файзовым, затем его позиции изрядно подорвали Всероссийский муфтият и Духовное собрание мусульман России (ДСМР), а в 2020 году потери стали вовсе катастрофическими: проект упразднения Совета муфтиев России и перевода всех муфтиятов в прямое подчинение ДУМ РФ привел к автономизации ДУМ азиатской части России, ДУМ Республики Башкортостан и десятка меньших централизованных религиозных объединений (ЦРО), в которых была сконцентрирована львиная доля уцелевших общин. И как итог – у ДУМ РФ шестое место по их числу, уровень Крымского муфтията и ДСМР.

Несмотря на объективные процессы деградации, уверенность в своих силах у руководства ДУМ РФ не уменьшалась. Равиль Гайнутдин подчеркнуто именовался духовным лидером российских мусульман, а московская Соборная мечеть называлась главной в стране. При этом какие-либо соглашения о разделении сфер влияния между муфтиятами игнорировались и любое событие в умме могло получить оценку московского муфтия, что не прибавляло ему союзников.

Особенно драматично развивались отношения между ДУМ РФ и ДУМ РТ. Будучи уроженцем Татарстана, Равиль Гайнутдин имел особые планы на эту республику и предпочитал общаться с ее руководством напрямую. Молодого татарстанского муфтия Камиля Самигуллина он равным себе не считал, однако со временем авторитет Самигуллина сильно вырос, а вот Гайнутдина – снизился. Стало очевидно, что ДУМ РФ теряет не только общины. В информационной, образовательной и научной сфере стал доминировать новый альянс Муфтията Дагестана, ДУМ РТ и ДСМР, который сильно потеснил блок Гайнутдина также по линии международной деятельности.

Наибольшую угрозу из этого альянса для ДУМ РФ представлял муфтий Альбир Крганов, который создал в столице полноценный параллельный муфтият и заручился поддержкой властей столицы, в то время как дагестанцы и татарстанцы планов экспансии не строили. Однако атаковать было решено именно Самигуллина. По-видимому, последней каплей давно копившегося на него раздражения стала история с выделением средств на вторичное проведение 1100-летнего юбилея принятия ислама в Поволжье. Глава ДУМ РФ прямо указывал, что само выделение средств сугубо его заслуга, и потому их расходование нужно согласовывать с ним. И не ограничиваться одним только Татарстаном, глава которого получил указание освоить бюджет. Но договориться не удалось, и главным выгодополучателем от юбилея оказался Самигуллин. И это было очень обидно.

Атаку на Самигуллина начал заместитель Гайнутдина Рушан Аббясов, который жестко раскритиковал уровень Болгарской исламской академии, указав на якобы полный провал в ее работе и подчеркнув даже гипотетическую невозможность создания на базе этого учебного заведения Всероссийского совета улемов (авторитетных богословов). Затем в бой вступил сам Гайнутдин, на открытии своего книжного магазина «Баракат» разгромивший новый перевод тафсира (толкования Корана), выпущенного казанским издательством «Хузур» по линии Самигуллина. Московскому муфтию, а до этого российским ваххабитам-салафитам не понравилась одна сноска, в которой речь шла об «обитателях могил», у которых, с точки зрения ряда богословов, можно просить помощи. Данный момент по линии ДУМ РТ оперативно разъяснили, но Гайнутдина было уже не остановить.

За несколько дней до перевыборов Самигуллина, которые прошли 12 апреля сначала в мессенджерах, а затем на официальном сайте ДУМ РФ, появилось письмо московского муфтия главе Татарстана Рустаму Минниханову. Из письма следовало, что главой мусульман республики является опасный турецкий сектант из стамбульского братства «Исмаил-ага», сознательно распространяющий особо вредоносные ереси и стравливающий между собой мусульман. «Нельзя пребывать в иллюзии, что такое беспардонное внедрение одного из крайних течений, представляющих традицию суфийских братств, не вызовет ответной реакции с другого полюса обширного спектра мусульманской традиции. И здесь огромны риски получить в центре России ситуацию с салафитско-суфийским непримиримым противостоянием по образцу ряда республик Северного Кавказа», – взывал к Минниханову Гайнутдин, параллельно требуя «не допустить размывания и расшатывания духовного пространства Республики Татарстан, не допустить ухода духовенства Татарстана из русла срединного ислама в те или иные сектантские школы и течения».

С момента «отлучения» верховного муфтия Талгата Таджуддина от ислама, неудачно инициированного лидерами Совета муфтиев в 2003 году, столь жесткие обвинения в адрес мусульманских лидеров высшей лиги прозвучали впервые. Равиль Гайнутдин определенно пошел ва-банк, но сорвать избрание Самигуллина на новый срок не смог. Несмотря на заверения первого зампреда ДУМ РФ Дамира Мухетдинова, что разоблачительное письмо вызвало в Татарстане бурю восторга и местные имамы со слезами на глазах благодарили мудрого лидера всех российских мусульман за бдительность, Самигуллин получил все 100% голосов, а еще добрые слова от Минниханова, который лично посетил съезд.

Поддержали Самигуллина и коллеги-муфтии, среди которых самым обидным для Гайнутдина образом оказался и глава ДУМ Республики Башкортостан Айнур Биргалин – еще год назад лидер крупнейшей части Совета муфтиев. А некогда вернейший проводник интересов Совета муфтиев Нафигулла Аширов вообще заявил, что «сегодня многие крупные духовные управления заморозили свои отношения с ДУМ РФ». «Мы знаем, что в нашей стране нет так называемого общероссийского духовного управления, есть отдельные крупные межрегиональные организации, некоторые из которых вопреки своему реальному статусу желают позиционировать себя именно общероссийскими», – сказал лидер ДУМ азиатской части России.

А вот Равиля Гайнутдина никто не поддержал. Даже радикальные ваххабиты на своих ресурсах написали, что доносить на коллег – харам, то есть запрещено исламом. Конечно, немедленно вспомнили, что в 2010 году сам Гайнутдин получил предостережение московской прокуратуры как раз за содействие экстремистскому турецкому движению «Нурджулар», да и хвалебные предисловия к книгам Фетхуллаха Гюлена писал. Особое же раздражение вызвали выпады московского муфтия против суфийской традиции в целом, и это при том, что она уже реально доминирует в умме – суфиями ведь являются не только кавказские муфтии и Самигуллин, но и Талгат Таджуддин с Альбиром Кргановым. В общем, дополнительных врагов лидер ДУМ РФ себе нажил изрядно, причем не только среди духовных лидеров, но и среди чиновников, которым явно не понравился скандал на пустом месте, да и фактические обвинения в преступной потере бдительности радости не прибавили.

Сам Самигуллин развивать конфликт не стал, но шпильку московскому коллеге подпустил, процитировав президента Владимира Путина с его пожеланиями здоровья американскому президенту. Ему и не нужна была эскалация конфликта: чистая победа над Гайнутдином и резкое повышение аппаратного веса и так стали отличным призом.

Но было среди итогов этого скандала и что-то положительное для Равиля Гайнутдина. Ведь он реально смог осуществить свою мечту и объединить российских мусульман. Пусть даже и против себя.