Язычники теперь будут отслеживать гонителей

Неоязычники намерены оберегать свои сакральные пространства. Фото со страницы ССО СРВ в «ВКонтакте»

– Язычники решили пойти по пути «больших религий», которые осуществляют мониторинг гонений?

– Сама идея отслеживать такие случаи, систематично собирать их, сортировать по категориям и в дальнейшем анализировать – она на поверхности и не нова. Наш вклад состоит в том, что мы адаптировали этот формат под языческие реалии и постарались учесть не только неоязычество, но и религии коренных народов, где специфика немного иная.

– Неужели эксцессы, связанные с политеистическими верованиями, стали настолько регулярными, что требуется особый мониторинг?

– Эти эксцессы преследуют адептов как неоязыческих религий, так и традиции коренных народов десятилетиями, если мы говорим об истории современной России. Были случаи и в 1990-е, и в нулевые годы. В минувшем году был громкий скандал в Северной Осетии. Можно, конечно, спекулировать на относительности цифр: 20 случаев за один год, уже более десятка за другой – на фоне других стран либо групп верующих это «немного». Но суть не в том, чтобы регулярность эксцессов начала зашкаливать за сотни. Суть в том, чтобы свести их если не к нулю, то действительно к эксцессу в его этимологическом значении – к чему-то выбивающемуся из ряда вон, к экстраординарному.

– Как будет использована информация ленты? Последуют жалобы российским правоохранителям, иски в ОБСЕ?

– Проект только что презентован, и первый этап – это сбор и систематизация данных, а также привлечение общественного и экспертного внимания к этой информации. В ряде случаев дальнейшее движение дел зависит только от «потерпевших», в других их практически невозможно выделить в группу, когда речь в высказывании чиновника идет о каких-то абстрактных «неоязычниках вообще». К тому же в языческой среде существует устойчивое предубеждение против использования статьи об оскорблении чувств верующих.

– В описании ленты сказано, что большинство нападений на языческие объекты инспирировано близкими к РПЦ движениями. Что вы ответите тем, кто назовет этот мониторинг еще одним антиправославным проектом?

– Даже если какая-то языческая община начнет раздавать еду либо откроет социальный проект, например работный дом, – это тоже назовут антиправославным проектом, потому что РПЦ работает и в этих направлениях. В записях «Красной ленты» есть и некомпетентные высказывания чиновников, и случаи сомнительных по качеству экспертиз по делам, связанным с символикой. Нет задачи ловить за язык какую-то одну конкретную группу или институт.

– Согласны ли вы с обвинениями, что неоязычники участвуют в акциях против строительства православных храмов? Может быть, разгромы капищ – ответ им?

– Акции против строительства храмов начали происходить на волне известного проекта «200 храмов» в Москве. Самые громкие случаи были недавно – Торфянка, Екатеринбург. Как известно, даже некоторые православные верующие поддержали идею не строить либо перенести храмы из Торфянки и из сквера в Екатеринбурге. В то время как языческие капища и алтари разрушали и на протяжении 1990-х и нулевых и разрушают по сей день, как капище под Малоярославцем в 2019 году. Но достоянием информационного поля это стало с распространением интернета и социальных сетей в те же нулевые годы. Поэтому говорить о конфессиональной мести «храм за храм», наверное, будет неверно. Это просто modus vivendi наших оппонентов на протяжении веков.

– Что вы ответите на опасения, что русские родноверы слишком широко представлены в силовых и правоохранительных структурах России?

– Мы сделали несколько интервью с представителями родноверия и асатру (поклонников скандинавского язычества. – «НГР») в разных силовых структурах, от «кабинетных» до тех, кто работает «в поле». Опасаться тут нечего, можно гордиться. Но конфессиональную специфику тут перекрывает более широкая проблема отношения власти к гражданам, где правоохранительные органы выступают далеко не в прелестном свете.

– Вы разделяете традиционные верования народов России и современную неоязыческую реконструкцию? Можно ли родноверов считать в подлинном смысле традиционалистами?

– У традиционных верований коренных народов, скажем так, меньше проблем с признанием непрерывности либо полноты предания со стороны экспертов и общества. Хотя даже тут есть казусы, когда подлинность традиции, например, осетин или марийцев пытаются оспорить православные фундаменталисты. Вопреки консенсусу того же религиоведческого сообщества. Перед родноверием же стоит более объемная, но все же решаемая «техническая» задача по аргументации своих построений. К тому же языческим традициям не свойствен догматизм в целом, оглядка на какой-то абсолютно незыблемый канон или правила верификации.

Что касается традиционализма, то тут следует уточнить определение: являются ли родноверы сторонниками народничества с конфессиональным уклоном? Да, такое присутствует довольно широко. Являются ли родноверы последователями школы традиционализма Рене Генона, Юлиуса Эволы, Алена де Бенуа? Тоже да, но уже в меньшей степени.

– Делите ли вы язычество на традиционное и нетрадиционное для России? Например, будет ли лента включать события, связанные с неоиндуистскими организациями?

– Мы настаиваем на том, что есть потребность разграничивать (нео)язычество, которое опирается на достоверные данные истории, археологии, этнографии, лингвистики и других наук, и псевдоязычество, которое выдумывает 5000-летнюю историю «славяно-русов», пропагандирует псевдолингвистику, фэнтези-символику и теории заговора против истории славян.

В разделе «Вопросы и ответы» на нашем портале мы даем более точное определение и приводим списки самых ярких представителей non grata. Это касается как спекулянтов на славянской тематике, так и эксцентричных New Age движений неоиндуизма. В недавнем интервью с религиоведом Романом Шиженским мы затрагивали эту тему, и он согласился с тем, что «новые хронологии» и «планетарная история русов» наносят вред обществу и путают карты исследователям неоязычества. Но в рамках «Красной ленты» мы сознательно идем на смягчение этого правила. В том числе и потому, что общество, бюрократия и даже некоторые эксперты де-факто никак не различают условное «адекватное язычество» и писателей «языческого фэнтези». К тому же текущий объем случаев, которые попадают к нам, позволяет рассматривать каждый из них отдельно и выносить соответствующее коллегиальное решение.

– Согласны ли вы с тем, что неоязычество часто ассоциировано с экстремистскими движениями, националистическими, иногда даже неонацистскими?

– Мы согласны с тем, что политический радикализм предшествует любой форме религиозной аргументации. Если человек тяготеет к радикальным сообществам и острым идеям, то он найдет их в любой конфессии либо подстроит положения любой религии под свои политические нужды. Найдет радикального проповедника или пастыря на свой вкус. Язычество здесь ничем особо не выделяется. Те, кто всячески акцентирует и укрепляет связь «язычество = экстремизм», зачастую сознательно закрывают глаза на экстремизм представителей своей собственной конфессии. Наконец, сегодня в неоязыческой среде родноверия и асатру существует четкий тренд на легальную работу, регистрацию общин в Минюсте – со всеми вытекающими. Полноценное исполнение буквы закона – то есть дать язычникам зеленый свет на легальную деятельность – это лучший инструмент профилактики каких бы то ни было радикальных идей. Давление же порождает противоположный результат.