Партии нашли способ включить религиозность в политику

Бизнесмен и меценат Константин Малофеев, основатель телекомпании «Царьград» и председатель Общества русского исторического просвещения «Двуглавый орел», вступил в партию «Справедливая Россия» (СР). По сообщениям некоторых СМИ, после этого Малофеев станет заместителем председателя СР Сергея Миронова. Есть мнение, что СР после вхождения в ее руководство предпринимателя, который известен своей поддержкой проектов клерикально-патриотической направленности, претерпит соответствующий ребрендинг. Действующий устав СР, выраженный в духе левоцентристской оппозиции, станет скорее правоконсервативным и будет в большей степени ориентирован на ценности традиционных религий России.

Напомним, в ноябре 2018 года на Всемирном русском народном соборе патриарх Московский и всея Руси Кирилл сказал: «Неотъемлемой частью русской идентичности, русского мира и русской души является чувство справедливости. Современный мир нельзя назвать справедливым. Он делится на богатые и бедные страны, а также и внутри самих стран наблюдается колоссальное социальное расслоение. Россия при этом не является исключением». Возможно, формулировка главы РПЦ на наших глазах обретает политическое измерение и партийное воплощение.

То, что Малофеев фактически уже эсэр, в беседе с «НГР» подтвердил первый замруководителя фракции СР в Государственной думе Михаил Емельянов. «Вхождение Малофеева в руководство партии пока публично не обсуждается. Пока он рядовой член «Справедливой России». 21 апреля будет съезд партии, тогда уже посмотрим». Как сказал Емельянов, альянс эсэров с человеком, который у электората ассоциируется с православием, патриотизмом и русской весной 2014 года, – это закономерное явление. «Наша партия всегда была партией традиционных ценностей. В современных условиях традиционные российские духовные сущности как нельзя актуальны. Наша партия всегда стремилась найти адекватную форму для выражения архетипов российского самосознания», – сказал политик. Депутат сообщил, что руководство партии пока публично не объявляло своих намерений по использованию правоконсервативной риторики в работе с электоратом. «Точно скажу, что своей официальной идеологии партия не меняет. Наши цели, как и при основании партии в начале нулевых, следующие: социальная справедливость для всех граждан, социальное государство, ответственная перед народом власть», – уверяет Емельянов.

15 марта с.г. лидер СР Сергей Миронов выступил в Севастополе на митинге в честь пятилетия референдума в Крыму. «Пять лет назад вы – крымчане, русские люди – проявили волю, мужество и выдержку, проявили патриотизм самой высшей пробы. Когда в 2018 году были выборы президента России, крымчане отдали более 90% голосов за Владимира Путина. Считайте, что это повторный референдум. Если сегодня крымчан волнуют повышение цен, проблемы здравоохранения, неласковые бюрократы, то же самое волнует и всех граждан России», – сказал Миронов. 

СР начала сближаться с православными патриотами весной 2014 года, во время русской весны, сказал «НГР» руководитель центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов.

«Тогда СР «автоматом» стала принимать в свои ряды крымских казаков и православно-патриотических активистов. Риторика эсэров и тогда, и сейчас созвучна настроениям крымчан: Владимир Путин – настоящий народный лидер, православный человек, патриот России, а крымские чиновники и вообще «Единая Россия» – это уже совсем другое. Абсолютно системная и лояльная по формату СР еще в начале нулевых «оседлала» левую критическую повестку, которая не была по «окрасу» коммунистической. СР говорит о социальных проблемах так, чтобы при этом не «наезжать сбоку» на КПРФ, которая и без того переживает мощные атаки со стороны российских компартий нового типа».

«СР, с одной стороны, пугала «Единую Россию», а с другой – показывала электорату, что может дать социальную справедливость, – продолжает Колташов. – При этом никакой конкретики эсэры не давали, вследствие чего столкнулись с кризисом идентичности и потерей электората. С виду СР – современные европейские социал-демократы, но без присущей партиям такого рода социальной базы. У эсэров нет ни общественных движений, ни своих профсоюзов. Реально независимых профсоюзов в России давно нет, но создавать таковые эсэры не пытались, не желая ругаться с «Единой Россией». Оппозиционный по отношению к КПРФ левый актив они проигнорировали и потеряли, как и основную часть протестного электората. Сближение с православно-монархическим олигархом Константином Малофеевым – эксперимент с приданием эсэрам новой идентичности в виде умеренно-консервативного образа. С тем же самым давно экспериментирует и КПРФ. Зюгановцы в свое время сотрудничали с националистами. Это была часть игры КПРФ с русским православным патриотизмом – как сейчас коммунисты через Максима Шевченко и «Левый фронт» пытаются выйти на российских мусульман. Но игры в духовные скрепы у КПРФ успехом не увенчались, и коммунисты выбрали роль «КПСС сегодня», которая стабильно имеет мандаты в Госдуме. На этом поле зюгановцы переиграли эсэров». «Эсэрам осталось только ангажировать Малофеева и экспериментировать с идеалами православия и дореволюционной России. Сам Малофеев заинтересовался СР, поскольку его ранние попытки создать свою личную сильную партию закончились неудачей. Другое дело, что дух архаичной православной русскости и ранее не приносил политических дивидендов. Царскую Россию Романовых люди воспринимают как абстракцию», – считает политолог.

В СМИ прозвучала версия о слиянии СР с патриотической партией «Родина» – аутсайдером на думских выборах 2016 года. «На «Справедливой России» лежит миссия, которая должна сделать страну богаче, а народ счастливее», – выразил желание сотрудничать с эсэрами в октябре 2018 года лидер «Родины» Алексей Журавлев. В 2007 году Журавлев был сооснователем ультраправославной партии «Великая Россия» (ВР). Сама ВР, если верить ее лидеру Андрею Савельеву, якобы была создана по благословению монахов Оптиной пустыни. В случае вливания в СР через «Родину» православно-монархического электората из ВР, как утверждают некоторые СМИ, появится партия «Справедливая Родина». «Такая партия если и появится, то не прибавит убедительности ни тем, ни другим в экономической аргументации – в том, чем реально можно «взять» электорат. Народу помимо образа православной России нужно предложить реальный и работоспособный экономический план и доказать еще, что именно условная партия «Справедливая Родина» сможет этот план реализовать», – говорит Колташов.

Лицо мусульманского электората СР – депутат Госдумы от Дагестана Гаджимурад Омаров. 15 марта с.г., когда неонацистский террорист расстрелял мусульман в Новой Зеландии, Омаров написал в своем аккаунте Facebook: «Цивилизованный мир показывает верх цинизма и веронетерпимости. Мы видим, как сначала израильские оккупанты оскверняют мечети на Святой земле Иерусалима, а потом террористы в Новой Зеландии расстреливают мирных людей в мусульманских храмах. Я обращаюсь ко всем – к представителям разных ветвей власти, к муфтиям, к священнослужителям различных конфессий, к общественным лидерам, к журналистам и к гражданам всех государств: «Мы должны это остановить! Стоп насилию!»

4 марта СР организовала и провела в Госдуме круглый стол по исламу в России, где главным докладчиком был председатель Совета муфтиев России (СМР) Равиль Гайнутдин. Именно на этой встрече муфтий высказал предположение, что «через полтора десятка лет до 30% населения России будут составлять мусульмане». В связи с этим Гайнутдин в присутствии руководителей СР призвал больше строить мечетей.

«Почему СР сблизилась с Гайнутдиным, а не, скажем, с верховным муфтием России Талгатом Таджутдиным или председателем Духовного собрания мусульман России Альбиром Кргановым? Таджутдин – лидер, аксакал. Но у него большие проблемы даже с его учениками и союзниками. Резиденция у Таджутдина не в Москве, а в провинциальной Уфе. Крганов – молодой, очень активный и амбициозный, у него, как и у Таджутдина, есть поддержка властей. Но пока все проекты Крганова неудачны. Остается только Равиль Гайнутдин», – сказал «НГР» руководитель научных исследований института «Диалог цивилизаций» Алексей Малашенко.

По словам Малашенко, Гайнутдина критикуют, обвиняют в «ваххабизме» и прочих смертных грехах, но это, как говорит эксперт, главе СМР «даже помогает». «Он популярен, умен, интеллигентен и, что очень важно, – склонен к взвешенной политической деятельности. Он никогда не лез на рожон и не «ложился» под государство и отстаивал свою личную позицию. На конференции эсэров в Госдуме Гайнутдин высказал, что российские чиновники ущемляют народный, неконъюнктурный ислам. Не принадлежа формально к оппозиции, Гайнутдин импонирует оппозиционерам. Поэтому СР логично выбирает своим союзником Гайнутдина. Коммунисты через Максима Шевченко тоже выходят на мусульман. Но Шевченко – это только Северный Кавказ, да и то не весь. Гайнутдин же имеет влияние среди татар, башкир и многотысячной общины из Средней Азии. Многие трудовые мигранты давно уже граждане России, могут избирать и быть избранными. От союза с Гайнутдиным эсэры не рискуют. А Гайнутдина не сегодня завтра будут обвинять в том, что он нарушает Конституцию Россию – будучи религиозным деятелем, вмешивается в политику».

Околорелигиозный «ребрендинг» СР и КПРФ напоминает о потерпевших фиаско опытах создания в РФ религиозных партий – вроде «Союза мусульман России» (запрещен в России) или организаций на платформе политического православия. На волне либерализации, объявленной на исходе президентства Дмитрия Медведева весной 2012 года, появились партийные проекты, ориентированные на религиозные ценности. 

Наибольшую известность получила Партия десяти заповедей, основанием для которой послужил «микс» из традиционных религий России. Эта политтехнология дает возможность обойти ст. 9 закона «О политических партиях», которая запрещает создание политических организаций по признаку религиозной принадлежности. Однако этот и еще несколько   мелких проектов тихо сошли на нет в течение короткого времени. 

Теперь же мы видим, что парламентские партии используют ассоциацию с разными духовными традициями, что исключает принадлежность политической организации к  какому-либо одному вероучению. Однако этот способ позволяет все же привнести в федеральную политику фактор религии, причем не нарушая закон.