Един во множестве лиц

Дженкинс Д.Ф. Многоликий Христос. Тысячелетняя история Евангелий. – М.: Эксмо, 2017. – 432 с.

История христианства перед читателем обычно предстает в конфессиональном свете. О том, насколько она на самом деле отличается от церковной истории и канонов и как формировала последние, оставшись в конечном счете в их тени, повествует монография британского историка и религиоведа Филиппа Дженкинса «Многоликий Христос. Тысячелетняя история тайных евангелий». Эта работа, вышедшая на родине автора в 2015 году, ныне издана на русском языке.

Христос, как нетрудно догадаться из названия, – главное действующее лицо книги, но отнюдь не главный герой. В апокрифах он часто уступает место другим персонажам – своей матери Марии, образ которой для средневекового христианства был не менее важен и во многом сформирован вне церковного канона, и первопредку Адаму. Житие Христа, написанное десятками зачастую безымянных авторов, становится поводом для рассказа о том, как современное западное христианство (Дженкинс концентрирует свое внимание в основном на Римской церкви) обзавелось своим каноном и преданием. Описываемую историю странствий апокрифов по христианскому миру автор ограничивает 1000-летием от достижения Церковью единодушия в признании каноническими четырех Евангелий до Реформации, 500-летие которой отмечается в этом году. «В такие-то нелепости верили мы в папстве – и сейчас даже не понимаем, как такое было возможно. Благодарение Богу, теперь мы свободны – освобождены от этих и еще больших богохульств!» – эта цитата из Мартина Лютера предваряет девятую главу, описывающую, как объявленная протестантами война суевериям спровоцировала «чистку» католического канона. Именно эти события положили конец эпохе, когда псевдоэпиграфы – «ложно приписанные» Евангелия – и альтернативные свидетельства о жизни Христа оказывали не меньшее влияние на жизнь Церкви, чем освященный ее авторитетом состав Писания. Однако было бы ошибкой считать IV–V века началом этой эпохи.

Дженкинс, как уже было сказано, пишет историю христианства, а не Церкви. Христианство, как и Христос, многолико. Дуалистические учения гностиков ранних веков были конкурентами древней Церкви – но автор не противопоставляет их, а выстраивает единый контекст развития христианского вероучения. В нем средневековые европейские ереси рассматриваются не как девиации и отклонения от христианской нормальности, а как наследники не менее древней философской и богословской традиции, укорененной в раннем христианстве, конфликтное взаимодействие которых с Церковью определило в итоге образ последней. Непривычно видеть в тексте словосочетания вроде «Церковь альбигойцев», однако именно как альтернативную Церковь, Церковь-соперницу, рассматривает автор их общину, разделявшую дуалистические воззрения с болгарами-богомилами. И в таком качестве она явно прибавляет в историческом весе. Но хотя книга посвящена европейскому христианству, выводя значительную часть его истории из дуалистических учений Востока, Дженкинс расширяет его географический контекст и исследует пути, которыми распространялись апокрифы. Эгнатиева дорога, по которой на Запад попадали проповедники с Ближнего Востока, таким образом, встает на важное место в христианской истории, однако расширение контекста касается не только географии. И здесь автор вместе с читателем возвращается от истории идей и текстов к главному герою книги: что, если Христос, которого мы знаем, не был христианином?

Мусульманам он известен как пророк Иса ибн Марьям. Аскет, он выбросил камень, который подкладывал под голову, когда встретил человека, спящего на голой земле, чтобы никто не мог превзойти его, – эту и другие легенды приводит в сборнике «Мусульманский Иисус. Поговорки и истории в исламской литературе» палестинский историк Тариф Халиди. Ислам формировался в окружении христианства, и представления мусульман об Исе Дженкинс выводит из древних Евангелий, не вошедших в каноническое Писание, не забывая и о том, что течения ислама тоже несут на себе отпечаток христианства первых веков и имевших тогда хождение текстов. Евангелие от Варнавы, в котором Христос прямо говорит о том, что за ним придет мессия по имени Мухаммед, было написано скорее всего в XIII веке и до сих пор популярно в «уличной» проповеди ислама. Дженкинс и его привязывает к древней традиции, исходя из опоры автора на гармонизацию четырех Евангелий, Диатессарон, появившуюся во втором столетии. «Жизнь Иисуса», иудейский полемический текст, опирается, по его мнению, на целый ряд легенд о Христе и неканонических текстов.

«Неканонические Писания никогда не исчезали из жизни Церкви полностью. В разные эпохи христиане могли хуже или лучше их знать, чтение их где-то осуждалось, а где-то приветствовалось – однако верующие никогда не теряли доступа к множеству разнообразных псевдописаний. Эту мысль необходимо подчеркнуть, поскольку она противоречит распространенному и широко тиражируемому убеждению», – пишет Дженкинс. «Многоликий Христос» – это его третье сочинение, изданное на русском языке издательством «Эксмо». Подзаголовки первых двух, «Войны за Иисуса» (2012 год) и «Войны за Бога» (2013 год), в русском переводе несколько растеряли информативность оригиналов в отношении авторских идей: «How Four Patriarchs, Three Queens, and Two Emperors Decided What Christians Would Believe for the Next 1,500 Years» («Как четыре патриарха, три королевы и два императора решили, во что христианам следует верить следующие полторы тысячи лет») превратилось в «Как Церковь решала, во что верить», а «Why We Can’t Ignore the Bible’s Violent Verses» («Почему нельзя игнорировать жестокие стихи Библии») стало «Насилием в Библии».

Вместе с этими изданиями «Многоликий Христос» завершает на данный момент трилогию даже не альтернативной, а дополненной истории западного христианства (восточное хотя и фигурирует в книге, но представляет собой скорее фон, часть контекста его формирования). Религиозные образы наполняются новыми деталями и смыслами, стоит только сместить источник света в исследовании таким образом, чтобы тень от истории Церкви перестала закрывать историю веры, – в конечном счете выигрывают от этого они обе.