Финансами «по шариату» расплачиваются за банкротство в Казани

Исламский банкинг в России пока существует в основном в виде проектов и лоббистских усилий. Иллюстрация Depositphotos/PhotoXPress.ru

Отзыв Центробанком (ЦБ) РФ лицензии у татарстанского Татфондбанка (ТФБ) в начале марта и арест его главы Роберта Мусина сделали актуальной тему перспектив развития в России исламского банкинга. Татфондбанк рассматривался в роли пилотной площадки для развития в Поволжье «халяльной» финансовой системы, основанной на отсутствии фиксированного кредитного процента и невозможности биржевых игр с ценными бумагами. В России для развития этого банкинга отсутствует законодательная база: финансы «по шариату» расцениваются как занятие банков коммерческой деятельностью, что в России запрещено. 9 марта с.г. комитет Госдумы по финансовому рынку отклонил законопроект о снятии с российских банков моратория на коммерцию, предложенный депутатом (ЛДПР) Дмитрием Савельевым.

Эксперт в области исламских финансов Ренат Беккин определяет «халяльные» финансы как беспроцентное финансироАвание. «Существуют два метода финансирования: долговое и долевое, – рассказал недавно Беккин в эфире российского мусульманского телеканала «Алиф». – С исламским банкингом ассоциируется долевое финансирование, когда одна сторона владелец капитала, а другая – менеджер. Банк может выступать как управляющий капиталом, если речь идет об инвесторе как физическом или юридическом лице, или как владелец капитала, когда банк представляет средства, скажем, предпринимателю под проект». Суть долевого финансирования в границах исламского банкинга в том, что банк потом получает долю прибыли от проекта, а не фиксированный доход. Тот же принцип заключен в сукук – существующем в системе исламского банкинга аналоге облигаций. С той разницей, что сукук в отличие от облигаций дает инвестору не фиксированный доход от прибыли предприятия, а долю в нем. Обязательства по этим ценным бумагам несут как эмитент – выпускающая сукук сторона, так и кредитор – сторонний инвестор в эти ценные бумаги. В случае с Россией эмитент – это банк, расположенный в каком-то регионе, а кредитор – работающее по принципам халяльных финансов зарубежное кредитное учреждение. Например, находящийся в саудовском городе Джидда Исламский банк развития (ИБР), который в 1996 году выступил кредитором финансовых структур Малайзии, решивших выпустить первые в мире сукук.

«Халяльные» финансы в правозащитном контексте рассматривает «Международная кризисная группа» (МКГ). В июле 2015 года МКГ предложила ввести на Северном Кавказе элементы исламского банкинга. По мнению МКГ, беспроцентная (но и закрытая от контроля госструктур) финансовая система позволит преодолеть коррупцию на Северном Кавказе и создаст стимулы для развития частного предпринимательства в регионе. К развитию «халяль-финансов» на Кавказе, как сказано в докладе правозащитников, располагает и сложившаяся в регионе социально-экономическая ситуация. «В результате ослабления способности государства к регулированию экономической деятельности и обеспечению справедливого исполнения контрактов в восточной части Северного Кавказа все большее распространение получают исламские принципы ведения бизнеса, – гласит текст доклада. – Деловые споры часто разрешаются по шариату, а некоторые земли и сенокосные угодья передаются в вакуф (имущество, используемое для конкретных общественных нужд, например, для содержания мечети). Первым с инициативой исламского банкинга выступил в 2008 году дагестанский банк «Экспресс», открывший в 2009 году исламский офис, работавший по законам шариата». В МКГ рекомендовали использовать опыт «Экспресса» (ликвидированного в 2013 году за многочисленные нарушения) как образец. Правозащитники также процитировали бывшего крупного чиновника из Ингушетии, который, по их словам, сказал: исламский банкинг на Кавказе нужен, потому что обычные банки относятся к Кавказу как к региону с плохой кредитной репутацией. А эта репутация, в свою очередь, обусловлена двумя взаимосвязанными факторами: низкой возвращаемостью кредитов и неудовлетворительным социально-экономическим самочувствием региона. С акцентом на «критическую температуру» у «больной» кавказской экономики лоббируют исламский банкинг в регионе и структуры, связанные с экс-министром финансов РФ Алексеем Кудриным. В унисон этим мнениям высказывается глава Дагестана Рамазан Абдулатипов. После своего выступления в начале марта с.г. на открытии Сочинского инвестиционного форума Абдулатипов заявил Интерфаксу, что обычные российские банки вместо того, чтобы вкладывать в Дагестан инвестиции, «высасывают» из республики и без того скромные финансы.

Однако в том же 2015 году ЦБ заблокировал рассмотренный Госдумой проект закона об исламских финансах в России, предложенный Ассоциацией российских банков.

Руководство Центробанка тогда решило, что отменять для банков запрет на торговую деятельность в кризис не следует, так как есть риски вовлечения кредитных организаций в незаконные операции. В то же время Центробанк разрешил регионам в течение неограниченного времени запускать свои временные пилотные проекты по ограниченному применению исламского банкинга. По результативности этих проектов, заявили в ведомстве Эльвиры Набиуллиной, может быть принято решение о принятии закона о халяль-финансах и распространению этой практики в России.

Регионы поспешили воспользоваться оставленным коридором возможностей. В начале прошлого года о старте исламского банкинга и открытии в Грозном банка, отвечающего канонам этого вида кредитования, объявил глава Чечни Рамзан Кадыров. 28 января 2016 года во время визита в Чечню руководителей финансовой компании из Эмиратов «Mazkorp» Кадыров сказал, что для Чечни открытие исламского банка имеет огромное значение: «В республике ведется строительство крупных объектов с участием капитала из Эмиратов. Mazkorp также намерен принять долевое участие в строительстве фармацевтического кластера «Магнус-Грозный» и внести инвестиции в строительство многофункционального высотного комплекса «Ахмат-Тауэр». Единственное препятствие для такого экономического ренессанса, посетовал Кадыров, – это отсутствие исламских банков в Чечне. Годом ранее на Петербургском экономическом форуме саудовский принц Мухаммед бин Салман, изучая возможности регионов России для халяльных инвестиций, остановил свое внимание на Чечне. В июле того же года саудовский принц принимал у себя на родине Рамзана Кадырова. Свой повторный экономический визит в Саудовскую Аравию глава Чечни совершил в ноябре 2016 года. Возможно, цели большей части визитов руководства Чечни в арабские страны связаны с привлечением в республику инвестиций.

Пионер в области завлечения в Россию исламских финансов – это все же Татарстан. Проектом развития «у себя дома» халяльной экономики в Казани занялись в 2009 году. Однако, как свидетельствуют местные наблюдатели, на реальный сектор экономики республики эти многолетние труды никак не повлияли. Единственные достижения в этом направлении – центр халяльной медицины в Казани (см. в «НГ» от 11.07.16) и регулярные языковые стажировки в Малайзии лучших учителей региона. При этом Татарстан соревнуется с Чечней за право быть главным окном в Россию для халяльных финансов из Саудовской Аравии. Эта борьба обострилась после объявления ЦБ в конце 2015 года межрегионального конкурса на лучший пилотный проект по исламскому банкингу. В феврале прошлого года Центробанк сообщил, что на базе Татфондбанка  будет организован первый в России финансовый оператор, работающий по законам шариата.

Лопнувший Татфондбанк рассматривался как пилотная площадка для развития отечественной халяльной экономики. Фото с сайта www.idelreal.org

«27 мая 2016 года Исламский банк развития, Центральный банк России, Сбербанк, Татфондбанк и еще несколько банков подписали в Казани соглашение о сотрудничестве, – рассказал «НГР» директор Центра партнерства цивилизаций Института международных исследований МГИМО Вениамин Попов. – ИБР обязался помогать российской стороне в подготовке нормативно-правовой базы, необходимой для введения и успешного апробирования в России системы исламского банкинга и подготовки в банках России необходимых уставов и соответствующих специалистов». В татарстанских отделениях Сбербанка открылись специальные «исламские окна». Меморандум между ИБР и Татфондбанком предполагал создание в Татарстане совместного межбанковского предприятия, которое бы развивало и продвигало инструменты исламского банкинга в республике. Казанский кремль пролоббировалТФБ пролоббировал саудовским инвесторам в качестве приоритетного окна. Арестованный 3 марта с.г. экс-глава правления ТФБ Роберт Мусин – бывший коллега президента Татарстана Рустама Минниханова по работе в Минфине республики, депутат нескольких созывов Госсовета Татарстана – местного парламента по спискам «Единой России», в общем целиком и полностью человек республиканской вертикали. Арест Мусина по подозрению в крупном мошенничестве означает для него конец блестящей карьеры. Отзыв лицензии у Татфондбанка – конец еще одного помпезного регионального проекта наряду с ранее лопнувшими авиакомпаниями «Ак Барс» и «Татарстан».

Но если приоритетное в плане развития халяль-финансов кредитное учреждение обанкротилось со скандалом, то о сворачивании в Татарстане развития исламского банкинга речи не идет. «Ситуация с одним банком не изменяет общей политики, направленной на создание в республике системы исламского банкинга, – сказал «НГР» вице-президент Академии наук Татарстана Вадим Хоменко. – Общая линия  такая: сейчас в сторону России готовы направиться огромные потоки денег по линии этого банкинга. Если мы их не примем и не освоим, их освоят другие. Такова сейчас генеральная финансовая повестка». По словам  татарстанского экономиста, исламский банкинг, как его представляют нередко в России, не являет собой проект по масштабному беспроцентному кредитованию частных лиц.  «В Татарстане мусульманское население удовлетворяет свои кредитные потребности в обычных банках и вполне довольно такой формой обслуживания. Исламский банкинг в России – это прежде всего долевое участие инвесторов в проектах по производственной и торговой кооперации». Хоменко пытается развенчать мнение, связывающее «непрозрачный» для контролирующих структур исламский банкинг с финансированием криминальных групп. «Там, где есть производственно-торговая кооперация, там будет рост экономики, и социальной базы для терроризма уже быть не может. Особенно в Татарстане, который на карте планируемого развития исламского банкинга в России по сравнению с другими регионами смотрится приоритетно. Приоритетность определяется следующими компонентами: статусностью региона и большим количеством населения, исповедующего ислам».

«Для введения в России исламского банкинга понадобятся определенные изменения законодательства, – говорит Вениамин Попов. – Не могу сказать, когда эта работа закончится, но то, что она началась и проводится, это очевидно. Этот процесс важен для России. У нас 20 млн мусульман. Исламский банкинг в России нужен для того, чтобы наши мусульмане чувствовали себя более комфортно. Кроме того, это направление – ключевое для нашей политики. Когда все вокруг строят заборы и стены, идет разделение по религиозному и цивилизационному признаку, мы являем собой пример взаимодействия различных национальностей и религий». Наиболее привлекательным испытательным полигоном для внедрения в России исламского банкинга, по словам Вениамина Попова, является Татарстан, названный экспертом «примером мирного сосуществования христианства и ислама».

Между тем экспертный оптимизм по исламскому банкингу в России опровергается скептическим отношением мусульман России. По данным соцопроса Национального агентства финансовых исследований, проведенного в ноябре 2015 года, абсолютное большинство российских мусульман не готовы пользоваться исламским банкингом. Российские правоверные или не знают о нем, или же их устраивают обычные российские банки. Исходя из этого, стратегию продвижения исламского банкинга в России корректнее назвать антикризисным уравнением со множеством неизвестных, которое к исламу имеет весьма косвенное отношение.