И живут в мире Маска, не в мире Прилепина

Вы им встречу с Илоном Маском устройте, вот к нему будет тысяча вопросов. Куда уж там Милонову... Фото Reuters

После событий 26 марта все вдруг обнаружили, что у нас есть молодежь. Что она чего-то хочет и что-то думает. Кто говорит про непоротое поколение, кто про конфликт отцов и детей, кто про зомбированную школоту. Кто-то собирается что-то молодежи запретить. Кто-то предлагает власти ее услышать.

Но даже на уровне лексики все высказывания – из совершенно другого времени и измерения. Они вызывают один образ: курицы, высидевшей утят, которая с тревожным кудахтаньем мечется по берегу, не понимая, что они делают в воде.

«Как власти начать диалог с молодежью?». Да никак. О чем они вообще могут вести диалог? Не могу представить себе ни одной ценной мысли, которую бы эта власть могла сообщить этой молодежи. Что эти скучные малограмотные, кругом проигравшие люди могут сообщить молодым активным горожанам, рожденным на рубеже веков? Разве что дату своего ухода в отставку? Это была бы полезная информация, а то молодежь как подумает, что у рояля будет тот же, что раньше, еще минимум лет шесть, так чемоданы собирает. Но тут одной строки хватит, зачем диалог. Можно телеграммой.

Писатель Прилепин вот обиделся, например, на молодую аудиторию – не задает ему вопросов и не хочет его автографов. Бескультурные, говорит, совсем. А я вот думаю, примерно представляя себе, что есть сегодняшняя московская образованная молодежь, потому что дети у меня как раз 26 и 16 лет. Что, думаю я, их могло бы в принципе интересовать из уст этого человека? Его мнение о чем? О том, как классно кататься по степям Украины в отжатом Моторолой джипе? О том, какая плохая Америка, а Сталин, наоборот, хороший? Какое отношение его пафосное пустословие имеет к их жизни, планам, ценностям?

Вы им с Илоном Маском встречу устройте. Вот к нему будет тысяча вопросов. Они живут в мире Маска, не в мире Прилепина. Это не про географию, это про картину мира и способ с ним взаимодействовать. Это про разные века. Про разные этажи пирамиды Маслоу.

Или вот еще вопрос: «Как отразится на подростках запрет на социальные сети?» Вот Милонов им запретит. Слушайте, вы этих детей вблизи видели? Вы что и как им хотите запретить? Они же даже не спорят и не скандалят. Они сочувственно улыбаются и делают что считают нужным.

Вот недавно Федор Бондарчук кино снял, на удивление неплохое. Про НЛО, упавшее на Чертаново. И про то, что на всю Москву есть один взрослый человек – девочка Юля 17 лет. Остальные или инфантилы, или психи опасные. Истерят, орут, боятся, отрицают очевидное, бьют морды, жалуются, рыдают, убивают, но голову не включают вообще ни разу за два часа экранного времени. Чтобы спасти-таки мир, Юле приходится всех их постоянно упаковывать, как малых детей: то утешать, то отвлекать, то обманывать, то убалтывать. Грустное кино, конечно. «Надо было падать на Финляндию».

Но, в общем, Юле даже харизматичный Олег Меньшиков ничего не смог запретить. Куда уж там Милонову…

Еще много авторов сокрушаются, что престиж образования упал, дети учиться не хотят и если идут в вузы, то ради корочки. Странные дети, не хотят вставать в шесть утра и два часа ехать по пробкам, чтобы иметь счастье послушать бубнеж лектора по устаревшему полвека назад учебнику. Как сказала одна моя знакомая: «Ну, знаешь, наше образование: лектор говорит, студенты молча слушают». Университет не место для дискуссий.

Зато если дискуссия возникает, то держись. Они на телефон записывают свои диалоги с педагогами и в Сеть выкладывают. Слушаешь – и не знаешь, плакать или смеяться. «Закрой рот!», «Откуда у тебя мнение?», «Кто тебя научил?» Педагогика 90-го левела.

А дети небось перед открытым уроком налаживают этой учительнице и проектор, и ноутбук. Потому что она «ой, куда-то нажала и оно закрылось». А она им потом, не обнаружив домашнего задания «вставь пропущенные буквы», грозит: дворником будешь!

Не хотят почему-то нехорошие дети такого образования. Формально относятся. Вообще бескультурные.

А на самом деле хотят. Когда лектор с ними разговаривает, когда говорит про важное и новое. На некоторые лекции под потолок набиваются. Правда, интересных преподавателей у нас все время пытаются то уволить, то посадить. Или они сами в России только наездами, от греха подальше.

В их руках детская игрушка становится призывом к диалогу с миром взрослых, но на равных. Фото РИА Новости

Любимая тема: что их легко зомбировать. Пообещает Навальный 10 тыщ – и все поверят. Позовут кураторы синих китов – и все в игре. Эксперты высказываются, родители в ужасе. Но по крайней мере после 26-го стало понятно, зачем была вся эта истерия с синими китами. Мысль про то, как легко заставить подростков делать самые опасные вещи, как они внушаемы и управляемы, должна была стать общим местом в преддверии юношеского протеста. Крестовый поход детей, пошли за дудочкой крысолова, кто тут соблазнил малых сих, детям обещали деньги. Десятки СМИ отрабатывали эту тему до и после митингов 26 марта. Левиафан всерьез напуган. И китами прикрывается.

Конечно, использовать трагедию подростковых суицидов, ужас и горе родителей, чтобы запретить анонимность в Интернете, это, как говорят дети, «дно». Но Левиафану не привыкать.

На самом деле их не особо зазомбируешь. Телевизор они не смотрят и никогда не смотрели. Про любую новость сначала спрашивают: а не фейк ли это? В бесплатный сыр совсем не верят. При этом в чем-то они настолько наивны и лишены цинизма, что становится неловко за себя. Вы будете смеяться, но они читали Конституцию и верят, что это Основной закон.

Да, слава богу, не голодавшие и непоротые.

Конечно, дети разные. Кроме тех, кого мы видели на Тверской, есть и озлобленные, есть и спившиеся уже в 20. И битые, и заброшенные. И вот о них бы подумать. Потому что те, которые на Тверской, они не пропадут. В этой стране или в другой они себя найдут. Вопрос, что будет с оставшимися.

Ну, и про конфликт отцов и детей. Да нет его. У тех, кто детей в свою ОПГ с юных лет втягивает, нет конфликта – у них общие виллы и банки. У тех, кто этим недоволен, тоже нет – у них общие потери и риск. Знаю много примеров конфликта отцов и детей у людей 40–50 лет со своими родителями. Там был Крымнаш/ненаш и прочие драмы. Примеров ценностных, идейных и политических конфликтов этих же людей со своими детьми не припомню. Тактические разногласия могут быть: уезжать или все же пытаться что-то сделать. Не более того. Никаких Павликов Морозовых и Матео Фальконе.

Хочется верить, что мы стали мудрее. Хотя, может быть, они с нами просто не спорят. Они вообще нас жалеют. Мы всегда такие уставшие. Мы такие бестолковые во всем, что касается нового. И у нас было тяжелое детство без Интернета, лего и кока-колы.

Так что с детьми все нормально. Просто они утята, но ведь эра Водолея на дворе, в ней надо уметь плавать. Те, кто родился на рубеже веков, смогут прожить долгую и интересную жизнь. Они увидят полеты на Марс и победу над раком, им придется решать множество сложнейших этических проблем, пережить не одну научную и технологическую революцию, жить в мире, который мы и представить себе не можем.

Твои дети – не твои дети.

Они – сыновья и дочери тоски 

Жизни по самой себе.

Они приходят через тебя, 

но не от тебя.

Они с тобой, но они 

не принадлежат тебе.

Ты можешь дать им свою 

любовь, но не свои мысли,

Потому что у них есть 

свои мысли.

Ты можешь дать пристанище 

их телам, но не их душам,

Потому что их души 

обитают в доме 

завтрашнего дня,

Где ты не можешь побывать 

даже в мечтах.

Ты можешь стараться 

походить на них,

Но не стремись сделать их 

похожими на тебя.

Ничего точнее этих слов Джебрана не придумаешь.

И только одно тревожит по-настоящему – чтобы в них не начали стрелять.