Роза Цветкова
Выбраться из-под жерновов российского правосудия – это словно перенестись из были в сказку. Иллюстрация Depositphotos/PhotoXPress.ru, коллаж Павла Романенко
Выход из колонии Ильдара Дадина, Евгении Чудновец и Оксаны Севастиди – молодых людей, ранее, до лишения свободы, проживавших в разных регионах России и в разное время приговоренных к разным срокам лишения свободы, иначе как невероятным не назовешь.
Самым громким из этих трех стало уголовное дело гражданского активиста Ильдара Дадина. Осужденный по статье 212.1 УК РФ (неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования), он к моменту выхода из Рубцовской исправительной колонии (Алтайский край) провел в местах лишения свободы по совокупности один год и два месяца. Чрезмерность наказания в деле Дадина сквозила сквозь все законодательные дыры. Взять хотя бы то обстоятельство, что в большинстве эпизодов, вмененных ему в вину, речь шла об одиночных пикетах, то есть мероприятиях, не требующих согласования по правилам их проведения. «В том случае, если нарушение было противоправным «сугубо формально», то оно не может влечь уголовную ответственность», – отметил Конституционный суд (КС) РФ, куда Дадин как в высшую инстанцию российского правосудия обратился с жалобой на неправомерность его приговора. 10 февраля КС постановил пересмотреть «дело Дадина», поскольку «назначение лицу наказания в виде лишения свободы подразумевается только в случаях, если оно повлекло за собой утрату публичным мероприятием мирного характера, причинение существенного вреда конституционно охраняемым ценностям».
Кроме того, выяснились и другие удручающие подробности: далеко не все судебные постановления о наложении административного наказания вступили в силу на момент вынесения приговора Дадину. На что его защита неоднократно указывала в своих апелляционных обращениях и жалобах в нижестоящие судебные инстанции. Однако доводы адвокатов не были услышаны ровно до тех пор, пока КС не указал на это. И уже 22 февраля Президиум Верховного суда постановил: приговор Ильдару Дадину отменить и признать за ним право на реабилитацию.
Подчеркнем, что такой судебной прыти не ожидали ни жена Дадина Анастасия Зотова, ни его адвокаты, ни тем более правозащитники, на протяжении всего этого времени боровшиеся за отмену этой «политической» уголовной статьи. Так, одна из адвокатов Ильдара Ксения Костромина предполагала, что на пересмотр дела ее подзащитного после решения КС потребуется около полутора месяцев, а правозащитник Павел Чиков вообще высказывался за то, что из-за процессуальных нюансов «решение по Дадину» будет принято уже после того, как он (Дадин) фактически отсидит весь срок. Однако от КС до ВС прошло менее двух недель! И уже 26 февраля за воротами колонии Ильдара встречали жена, сестра Лилия, адвокаты и журналисты.
Торжество правосудия? Вряд ли. Невольно возникает вопрос: а что, если бы защита Дадина не оказалась столь настойчивой в отстаивании конституционных прав своего клиента? Ведь все эти доводы защита активиста приводила и раньше, но самое большое, на что пошел суд второй инстанции, – это снизил наказание на полгода, до двух с половиной лет. И какие такие реабилитационные суммы смогут компенсировать теперь уже бывшему «сидельцу» то ужасающее времяпровождение в Сегежской колонии, где, по словам Дадина, сам начальник ИК-7 Сергей Коссиев участвовал в столь изощренных издевательствах над активистом, что единственным избавлением от которых Дадину виделась на тот момент только смерть. В интервью «НГ-политике» Ильдар и его жена Настя рассказали такие «пыточные» подробности, в реальность которых разум верить отказывается. Да и сам Ильдар признает, что до того – до момента своей посадки – ему казалось, что такие пытки возможны только в нацистских лагерях. «Я был готов к тому, что меня убьют, но не ожидал таких пыток», – признался он, добавив, что до сих пор об этом не рассказывал, потому что многое из испытанного слишком унизительно и мучительно. Теперь его жена очень хочет, чтобы они уехали из страны.
А он, прошедший через все это и, как сам признается, «тогда сломавшийся», считает, что должен остаться, чтобы люди знали о том беспределе, что творится в российских колониях.
И уже спустя всего неделю после своего освобождения снова вышел на одиночный пикет с плакатом, на котором были указаны фамилии начальства ИК-7 и руководства Карельского управления ФСИН.
Теперь Дадину положена компенсация за неправосудный приговор. Выплатить которую ему должно государство, в случае если сам пострадавший ее потребует. Но вот что интересно: в любой ситуации частного свойства, где есть пострадавшая сторона, компенсацию за причиненный физический и моральный ущерб обязан выплачивать тот, кто этот ущерб нанес. В случае столкновения отдельного человека с государственной машиной, хотя и в лице конкретного судьи, вынесшего несправедливый приговор, ответственности последнего не возникает. Юристы, к которым «НГ-политика» обратилась за разъяснениями, в один голос утверждают, что подобная ответственность у лица, представляющего правосудие, возникает лишь в случае его заведомого умысла (желания) вынести неправосудный приговор. Что на практике доказать практически невозможно.
 |
| В скандальных делах Дадина и Чудновец замгенпрокурору Леониду Коржинеку пришлось отвечать за неправильные действия коллег. Фото Сергея Фадеичева/ТАСС |
Тем более что в истории с Дадиным таких лиц, настаивающих на неотвратимости его наказания – неправомерного, как теперь выясняется, – предостаточно, учитывая все судебные ступени, по которым шло развитие его дела. Немного нелепо и смешно, если б не было так грустно, выглядят теперь представители прокуратуры, поначалу требующие для активиста предельного наказания (а ведь в той же статье УК 212.1 предусмотрены другие меры, не связанные с лишением свободы, например, штраф или обязательные работы), а потом ратующие за его освобождение. Как тот же заместитель генпрокурора РФ Леонид Коржинек, попросивший освободить Дадина, поскольку «заводить уголовное дело было нельзя». Оказывается, по словам представителя прокурорского ведомства, решение суда о привлечении оппозиционера к административной ответственности еще не вступило в силу. А что, раньше следствие об этом не знало?
Та же ситуация и в деле Евгении Чудновец, осужденной на полгода из-за репоста видеоролика, в котором (в репосте) суд усмотрел все признаки распространения изображений детской порнографии. Прокурор в Катайском райсуде в прениях просил для нее пяти лет лишения свободы, и, видимо, защита Чудновец вздохнула с большим облегчением, что суд ограничился лишь шестью месяцами, позже по апелляционному представлению Курганской облпрокуратуры сокращенным до пяти. И потом, много позже, после обнародования журналисткой Екатериной Винокуровой обстоятельств этой нелепой посадки на пресс-конференции президента Владимира Путина, судебное колесо, хотя и не сразу, но закрутилось в обратную сторону. Курганский облсуд, даже после президентского обещания «посмотреть, насколько там справедливые были решения», поначалу отказывал в пересмотре дела. Что и стало основанием для обращения все того же заместителя генпрокурора Леонида Коржинека в Верховный суд, который в итоге постановил пересмотреть дело.
Евгения вышла на свободу 12 марта за отсутствием состава преступления в результате постановления Курганского облсуда. И как сообщил ее адвокат Алексей Бушмаков, намерена за время, проведенное за решеткой, требовать компенсацию в 600 тыс. руб. Он вспоминает, что судья Курганского облсуда уже однажды вернула кассационную жалобу Чудновец, не найдя в приговоре нарушений, но после того, как представление внесла Генпрокуратура, все изменилось.
Теперь свою помощь Чудновец и ее семье предложил председатель комиссии Общественной палаты по безопасности Антон Цветков. Если кто забыл, именно общественная организация «Офицеры России», лидером которой он является, осенью прошлого года демонстративно настаивала на закрытии выставки известного авангардиста Джока Стерджеса, объясняя это слишком натуралистичными снимками обнаженной натуры подростков. Теперь же г-н Цветков обратился в Генпрокуратуру, Следственный комитет и Высшую квалификационную коллегию судей с просьбой провести детальную проверку в отношении возбудивших, расследовавших уголовное дело и осудивших жительницу Катайска. Так что на пресс-конференции в информагентстве ТАСС Евгения Чудновец отвечала на вопросы фактически под «офицерским» прикрытием.
Некоторым диссонансом в череде неожиданных освобождений выглядит уголовная история Оксаны Севастиди. У нее и статья была много серьезнее вышеперечисленных – «госизмена», и срок, на который ее лишили свободы, – семь лет. А в основе дела лежали всего лишь несколько эсэмэсок, которые она отправляла своему знакомому в ответ на его вопросы, действительно отправляются ли российские танки в сторону Абхазии.
Президенту Путину во время той же пресс-конференции пришлось подтвердить чрезмерность и этого наказания, «ведь об этом и так все знали». Правда, несправедливость приговора в этом случае не признана – Верховный суд РФ отказался признавать Севастиди невиновной, лишь смягчив ей приговор с семи лет до трех. Но 7 марта Владимир Путин своим указом помиловал Оксану Севастиди. Решение президента тут же прокомментировал адвокат Севастиди Евгений Смирнов: «Несмотря на помилование, мы будем добиваться отмены приговора и оправдания Севастиди, так как этот приговор сам по себе незаконный, и так это оставлять нельзя».
Впрочем, сама Оксана после выхода на свободу отказалась от каких-либо действий в этом смысле, заявив, что «по-прежнему любит своего президента».
«Очень хочется увидеть полный публичный анализ деятельности следствия, прокуратуры и суда по делам Дадина и Чудновец. С последствиями по итогу», – написала в комментариях в соцсетях адвокат Сталина Гуревич. Таких комментариев по всем этим трем делам – великое множество, и не только в интернет-СМИ. Но до тех пор, пока все реплики ими же и будут оставаться, пока мы все не станем свидетелями хотя бы одного, такого же публичного процесса над теми, кто выносит заведомо неправосудные приговоры, все подобные истории освобождения так и останутся невероятными событиями, а не торжеством российской Фемиды.
