Роза Цветкова
Фото пресс-службы партии ЛДПР
Он – прямое доказательство того, как молодежный ресурс, мало освоенный остальными партиями, весьма эффективно, особенно в последнее время, используется лично лидером ЛДПР Владимиром Жириновским. Став депутатом Госдумы в 25 лет, Борис – все равно не самый молодой в нижней палате российского парламента, в его партии есть те, кто помоложе, тот же 21-летний Василий Власов. В интервью «НГ-политике» в лице ее ответственного редактора Розы ЦВЕТКОВОЙ Борис ЧЕРНЫШОВ объяснил, почему, даже не мечтая когда-нибудь быть накоротке «с человеком из телевизора», он тем не менее стал членом фракции ЛДПР в Госдуме VII созыва и почему у него теперь не осталось друзей вне этой партии.
– Борис, стать депутатом столь высокого уровня не удается многим влиятельным мастодонтам от политики, как бы они ни тщились. А как вам это удалось? Может, у вас есть тайные покровители, о которых ничего не известно широкой публике?
– Что вы! Еще лет семь назад я себя не видел не то что депутатом Госдумы, я даже не думал и не мечтал, что когда-нибудь увижу человека из телевизора, тем более такого, как Владимир Вольфович Жириновский. Я приехал поступать в Москву из Воронежа, родители не очень богатые, мама работает на заводе, папа, из отставных военнослужащих, работает там же. Жили мы на окраине города, про то, какие в то время были там дороги и досуг для молодежи, – вообще отдельный разговор. Ходил в школу обычную, без каких-то математических и гуманитарных уклонов. Но я много и упорно учился, отлично сдал ЕГЭ. Поэтому когда в думском комитете по образованию (Чернышов – зампредседателя комитета ГД по образованию и науке. – «НГ-политика») дядечки и тетечки в возрасте начинают красиво рассуждать о ЕГЭ, они могут делать все что угодно, говорить очень вдохновенно об этом, но ни один из них не сдавал этот экзамен и не знает, что такое волноваться при его сдаче.
– Волнения по ЕГЭ понятны, а политикой интересоваться вы уже тогда, в школе, начали?
– Да, мне это интересно было.
– Почему, позвольте тогда спросить? Обычно у ребят в таком возрасте мало интереса к политике, утверждают социологи и разные эксперты.
– Я понимал, что, по сути, парень из провинции имеет только так возможность как-то вырасти, приехать, поступить в столичный вуз. Я, кстати, закончил два самых лучших российских вуза – Высшую школу экономики и МГУ, выбрав специальность политолога. Правда, сначала поступил на философский факультет. Сам, без родителей, без денег.
– А как вы, если не секрет, познакомились с Жириновским?
– Он приехал к нам в Вышку и рассказывал на лекции вещи, которые мне были очень близки и симпатичны. Я видел такую же Россию, как и он.
– Какую же?
– Россию, которая стонет от того, что перспектив нет. Россию, в которой фальсификации на выборах, в которой чиновники вообще никогда не слушают свой народ. Все это я видел и в своем родном городе, а потом уже и в Подмосковье, когда жил в общежитии в Одинцове. Я это все видел и с ним был согласен на 100%. Это было попадание. И потом были другие возможности: прийти на съезд, с ним пообщаться, выцепить его на секунду, просто начать разговор. Начинал вообще с того, что собирал в молодежной организации партии знаменитые сувенирные пакеты, ну, там, кепочка с маечкой с символикой ЛДПР, диски. Позже уже были предложения пройти практику, стажировку и начать разговаривать, встречаться, писать в партийную газету. Меня это увлекало, хотя не платили денег вообще за все это. И я понял, что это действительно шанс и его нельзя упускать. Это уже потом, много позже, я возглавил молодежный парламент при Мосгордуме, стал помощником Владимира Вольфовича и, как завершающий аккорд, – руководителем Московского отделения партии.
– Молодежного?
– Нет, взрослого. В 22 года.
– Чем же вы его, Владимира Вольфовича, так подкупили?
– Я работал много. Он не сразу на меня обратил внимание. Таких, как я, было очень много людей, приходили и девушки, и парни – все кто угодно пытались себя реализовать. Я очень старался, с избирателями больше всего проводил времени. Из Бирюлева, из одномандатного моего избирательного округа, до сих пор мне звонят, если требуется какая-то помощь.
А раньше, я даже еще не был депутатом, была такая ситуация: судя по плану района, хотели там провести скоростной трамвай. С одной стороны, очень хорошее начинание. А по факту это было просто разрушение района – снос гаражей, имущества граждан, провели какие-то подставные общественные слушания, как будто все на это согласились. И люди возмутились. Мы начали бороться вместе с людьми и добились, чтобы слушания были проведены заново. Поэтому, считаю, у нас там и процент очень высокий поддержки партии.
– У вас есть друзья вне партии?
– Уже перестали быть такими. (Улыбается.) Все, кто был вне партии, стали уже партийными, я их втянул. Ну, то есть я их, человек 20, наверное, привел в ЛДПР не под страхом или чего-то еще, они сами пришли, и им понравилось. Я их просто звал с собой на разные наши мероприятия, потом они тоже увлеклись.
– А что больше всего и их, и вас привлекало поначалу?
– А здесь классно! Это главный тезис, особенно для молодежи. Можно пообщаться, поехать куда-то, посмотреть страну, поговорить с такими же, как ты, просто провести весело время. И при этом заняться общественно полезным делом. Вот ты сидишь дома на печи и думаешь: а как бы мне страну увидеть, узнать, как живут люди не в Москве? И когда тебе предлагают именно такое – вместе с такими же молодыми ребятами сесть в агитпоезд и в процессе поездки общаться с избирателями, – ты, я, он слезаем с печки, садимся в поезд и едем. И потом возвращаемся просто с нереальными эмоциями. Потому что от станции к станции мы все разговариваем, общаемся, знакомимся. Вот сейчас мы с вами впервые видимся, нам немножко трудно беседовать. А там, в поездке, мы с вами вместе 20 дней проведем и...
– Так, уже агитация в пользу ЛДПР началась…
– Да нет, там реально интересно, потому что из большого количества новых людей и возможностей для общения ты находишь таких же, как ты сам. Это и весело, и полезно для обеих сторон.
– Стать депутатом Госдумы – это потолок ваших амбиций?
– Нет. Я хочу работать, а дальше – как избиратели решат. Это могут быть избиратели в маленьком округе, а могут – и в большом масштабе, по всей стране. Смотря какие выборы. Для меня важно, чтобы действительно была реализована моя программа в сфере образования. Хочу довести до законодательного уровня один образовательный проект. О том, что когда человек идет учиться, он должен правильно определить свою профессию. Кем он хочет быть – учителем, врачом, олигархом – кем угодно! Но только до того, как он в 11-м классе дойдет до единого экзамена, он должен попробовать себя на практике: хочет быть экономистом – пусть идет на завод, посмотрит, что такое экономическая деятельность, производство. Чтобы не получилось дальше, как у меня на курсе, где 100 человек училось на политологов, а в итоге по специальности работают трое: я, еще один парень – член Мосгоризбиркома, и третья однокурсница уехала в Америку политическими исследованиями заниматься.
– Вы сразу для себя решили: только к Жириновскому и никуда больше? Почему не в «Единую Россию», например, или в КПРФ?
– КПРФ? Если по-честному, я не люблю перебирать песок, эта партия и люди в ней – все слишком старое и закостенелое. У Миронова вообще нет никакой идеологии, кроме денег, а это меня не очень интересует. Что же касается ЕР, я очень люблю свободу, я не могу ходить в стройных рядах.
– Хотите сказать, что в ЛДПР нет командного стиля?
– Он есть. Но в то же время всегда рядом люди, которые тебя выручат, посоветуют что-то при необходимости. Здесь нет жесткой иерархии. Ты можешь поспорить с самим Владимиром Вольфовичем, донести ему свою позицию, и он тебя услышит. Знаете, я действительно очень многим пожертвовал, чтобы этот путь выбрать. Большим количеством молодежных вечеринок, встреч, личной жизнью. Я не женат, у меня есть девушка, мы живем вместе долгое время, но я не могу уделить ей столько времени, как, может быть, мой сверстник, не занятый политикой.
– Чему хотели бы научиться у Жириновского?
– Мудрости. Но этому нельзя научиться. Надо просто столько пережить, сколько пережил Владимир Вольфович. Он пережил столько выборов президента, даже революцию пережил. И не потерял себя. Это самое главное, и вот это, я тоже надеюсь, у меня получится – не потерять себя. Он никогда никого не отчитывает, он учит. Он наш учитель в широком смысле слова. Он показывает, мне говорит, где моя ошибка, и я воспринимаю это лишь с трепетом уважения. Мечтаю хотя бы на 5% быть похожим на него! n
