Угодившие в реестр

В иностранные агенты записали даже экологические организации, что противоречит букве закона. Фото со страницы экологического объединения «Беллона» «ВКонтакте»

Передо мной реестр некоммерческих организаций, «выполняющих функции иностранного агента». Последнее на данный момент поступление, или очередная жертва – Центр социально-трудовых прав (ЦСТП). Это, кажется, единственная в стране организация, помогающая гражданам и профсоюзам в защите их трудовых прав. Она осуществляла бесплатное консультирование и представляла заявителей в судах. Получала гранты от нескольких европейских и американских благотворительных организаций. До внесения в реестр была оштрафована на 300 тыс. руб. за то, что не внесла себя в реестр сама. Это обычная практика.

ЦСТП стала 149-й организацией в реестре «иностранных агентов».

Вехи запретов

В прошлом году на встрече с Вячеславом Володиным, тогда замглавы президентской администрации, я спросил, каков, по его мнению, главный результат этого беспримерного шельмования и притеснения некоммерческих организаций (НКО), занимающихся очень разными видами общественной деятельности за иностранные деньги? Ответ был в том духе, что все и так ясно, нечего об этом говорить.

В сущности, мне действительно следовало сдержать эмоции и не задавать бессмысленных вопросов. Ярлык «организация – иностранный агент» и соответствующий реестр – придумки какого-то креативного чиновника Минюста или администрации. Но придумка соответствовала воле высшего политического руководства – прищучить НКО, работающие на иностранные гранты. Думаю, дело было в том, что в таких НКО увидели главных организаторов массовых протестов в Москве в 2011–2012 годах. Ну и, конечно, в Киеве – в 2013–2014-м. Поэтому какие уж тут церемонии – задача была поставлена, задача стала выполняться.

Несколько слов об исторических вехах. Само понятие «организация, выполняющая функции иностранного агента» было введено в закон в середине 2012 года. Было также установлено, что угодившие в реестр НКО должны маркировать данным понятием свои бланки и издания. 

Еще – нести бремя плановых и внеплановых проверок, дополнительных финансовых отчетов и быть готовыми нести административную и уголовную ответственность за любое отклонение от этих норм.

В феврале 2013 года на коллегии ФСБ Владимир Путин потребовал ускорить проведение закона в жизнь.

Нужно сказать, что Совет при президенте РФ по правам человека пытался добиться замены термина «иностранный агент» на более мягкую и справедливую формулировку «организация, получающая иностранное финансирование». Однако Совет встретил возражения со стороны президентской администрации. Стало ясно, что речь шла вовсе не об уточнении статуса и способов контроля – но о целенаправленном ослаблении и дискредитации этого сегмента НКО.

Реестр стал заполняться, но процесс все же шел туго. Ведь НКО должны были сами подавать заявления о своей «агентской» сущности. Тогда в июне 2014 года новой поправкой к закону правомочия по включению «агентов» в реестр были предоставлены самому Минюсту. И дело пошло.

За пару лет прошли тысячи проверок, охватившие тысячи организаций, действующих на пространстве от Калининграда до Владивостока. Работники Минюста и прокуратуры трудились денно и нощно. Любая проверка означала фактическое приостановление работы организации и ее переключение на копирование и доставку в ведомства сотен тысяч листов документов. В процессе этой небывалой кампании первоначальный ее смысл, увязанный с протестным движением, оказался размыт, стал выглядеть, по-моему, откровенно нелепо. В числе первых в 2013–2014 годах в реестр попали «Союз «Женщины Дона» из Новочеркасска, «Центр социальной политики и гендерных исследований» из Саратова, организация «Экозащита-Женсовет» из Калининграда, «Солдатские матери Санкт-Петербурга», Карачаево-Черкесская Республиканская молодежная общественная организация «Союз молодых политологов», правозащитный центр «Мемориал», организация «Юристы за конституционные права и свободы» и другие.

Многие организации вынуждены были пойти на самоликвидацию, не желая носить позорящий ярлык, многие фактически прекратили работу, не будучи в состоянии собрать и выплатить огромные штрафы (300–500 тыс. руб.). Дело в том, что НКО получают целевое финансирование, которое, по закону, не может быть направлено на оплату штрафа. Штрафы в основном взимаются за то, что эти организации сами не подали заявки на включение в реестр. Но как они могут это сделать, если уверены, что политикой не занимаются?

Без права

Простой прогляд данного списка вызывал неизбежный вопрос: а чем эти организации с их деятельностью были вообще опасны для государства? Чем они провинились перед гражданами страны, в защиту которых они действовали?

Внятных и четких ответов от представителей власти я не слышал. Но были общие рассуждения в хорошо знакомом мне духе – в духе холодной войны: «Политическая деятельность некоммерческих организаций в интересах иностранных государств и (или) международных или иностранных организаций потенциально может угрожать политической и социальной стабильности, безопасности Российской Федерации». Это из ответа Минюста Конституционному суду. А в Конституционный суд в 2013 году обратились руководители нескольких НКО, надеявшиеся добиться признания упомянутых поправок к закону неконституционными. В жалобе ставился ряд серьезных вопросов. В частности: в чем заключается правовой смысл слова «агент», если никаких гражданско-правовых обязательств (не говоря уж о политических) между грантодателем и грантополучателем не возникает? Если никаких агентских отношений нет? И правомерно ли приравнивать «политическую деятельность» к «формированию общественного мнения»?

Нужно прямо сказать, что суд не ответил ни на один из вопросов, поставленных заявителями. То решение от апреля 2014 года вряд ли укрепило его авторитет. Суть решения сводилась к тому, что в понятии «иностранный агент» нет ничего зазорного.

То, что суд – вопреки обыкновению – не стал раскрывать его конституционно-правовой смысл, обозначило один важный аспект дела. Перед нами тут не право, но политическая установка. То, что она облечена в форму поправок к закону, увы, не имеет особого значения: правоприменители и суды извлекают и читают ее политический смысл.

В частности, в этом же законе говорится, что в реестр «агентов» не могут быть включены экологические НКО, а также организации, защищающие социальные права граждан: их деятельность, согласно закону, не относится к «политической». Но с самого начала в реестре оказались именно экологи: региональная общественная экологическая организация «Беллона-Мурманск», Межрегиональная природоохранная и правозащитная общественная организация «Экологическая Вахта по Северному Кавказу», организации «Дронт» и «Зеленый мир», Сибирский экологический центр и многие другие.

Статус «иностранного агента» стали получать и организации, действующие в сфере защиты здоровья и социальных прав, например, Чапаевская городская общественная организация «Ассоциация медицинских работников города Чапаевска», упомянутый выше Центр социально-трудовых прав и т.д. Их представители в судах тщетно указывали именно на эту норму – исключающую отнесение их деятельности к политической. Но судьи будто не слышали их. Вероятно, прислушивались к своему политическому сознанию. Оно скорее всего подсказывало, что к экологам и защитникам трудовых прав государство относится с опаской.

Что уж говорить об НКО правозащитной направленности?! На них закон нацелен в первую очередь. У организации «Голос» не смогли найти иностранного финансирования (кроме норвежской премии, от которой «Голос» отказался), но в реестре оставили. На всякий случай. У Комитета против пыток из Нижнего Новгорода политической деятельностью признали выступление его руководителя Игоря Каляпина на заседании Совета по правам человека, членом которого он является. Нужно сказать, что комитет смог за несколько лет добиться возбуждения почти сотни уголовных дел против полицейских, истязавших задержанных. Как тут можно не включить в реестр?

Оказаться в этом реестре – означает оказаться в крайне уязвимом, практически бесправном состоянии. Статус «агента» и был придуман не только для того, чтобы дискредитировать НКО, но еще и предельно затруднить их деятельность. Расходы НКО, получившей статус организации, выполняющей функции иностранного агента, могут достигать полумиллиона рублей в год. Например, стоимость обязательного, по закону, аудита варьируется от 30 до 520 тыс. руб. Известны случаи, когда аудиторы отказывались работать с «иностранными агентами». «Иностранные агенты» также должны сдавать четыре дополнительных отчета – два квартальных и два полугодовых. Об административных штрафах выше уже говорилось. Но возможно привлечение и к уголовной ответственности. Например, недавно было возбуждено уголовное дело против председателя-координтаора «Союза «Женщины Дона» Валентины Череватенко. Причина та же: не указывала статус организации, что теперь наказывается по ст. 330. 1 УК РФ.

Главный вопрос: зачем это нужно сегодня политическому руководству страны? Можно лишь предположить, что в любом случае актуальной остается задача ослабления и дискредитации оппонентов и критиков власти. НКО, работающие в самых разных сферах – от массовой информации до защиты животных, – действительно нередко критикуют власть. Правда, чаще местную, нежели федеральную. Но суть та же. НКО, финансируемые из источников, независимых от государства, чаще занимают независимую от государства позицию.

Почему финансирование не может прийти от отечественных благотворителей? Потому что их нет. То есть, конечно, имеются сверхбогатые спонсоры, которые изредка позволяют себе выделять средства на премии или именные стипендии, но не решаются на гранты для НКО. Они чувствуют или даже точно знают, что власть такой деятельности не одобрит. И тогда возникнут проблемы с бизнесом. Не так давно один из самых богатых людей России Михаил Прохоров вынужден был избавиться от непрофильного актива – РБК. До этого в офисах одной из его компаний прошли обыски. Вероятно, олигарх все понял правильно. Следует заметить, что он пару лет назад выделял грант для Хельсинкской группы. Был такой редчайший случай. Мне кажется, что в ближайшие годы он не повторится.

Подведем итог. Некоммерческие организации создаются в ответ на запросы наиболее активного, подвижного и взыскательного слоя общества. Легко предположить, что слой этот тонок, но он-то и придает развитию общества динамизм. Эти люди занимаются просветительством и культуртрегерством, борются с незаконными свалками, защищают леса и редких животных, организуют выставки, измеряют общественное мнение – не потому, что получили задание от государства, но просто потому, что считают это нужным. Впрочем, об этом все давно уже сказано. Идеологов борьбы с «иностранными агентами» это ни в чем не убедит. Но общество в целом, думается, в любом случае получит важный урок. Как и уроки борьбы со стилягами, тунеядцами, с диссидентами, хранителями и читателями запретной литературы, этот урок будет усвоен и выучен. Лучше бы, конечно, без уголовных дел, как в прежние времена. Самоизоляция и шпиономания – это давние и хорошо известные условия консервации отсталости. Нам всем в очередной раз предстоит в этом убедиться.