Наталия Зверева
Уже сегодня, казалось бы, малая сфера приложения сил социального предпринимательства приносит ее участникам неплохой и, главное, гарантированный доход.
Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru
В 2007 году, когда мы с коллегами начинали работу фонда «Наше будущее» – первой в России организации, которая стала системно помогать социальным предпринимателям, немалая часть наших усилий была потрачена на разъяснение общественности, СМИ, экспертному сообществу и чиновникам самого понятия «социальное предпринимательство». Тогда это словосочетание для многих звучало как оксюморон – что-то вроде «горячего льда» или «сухой воды». Сегодня информированность повысилась, но вопросы: «Что такое социальное предпринимательство?» и «Есть ли оно в России?», хотя и реже, но все еще звучат.
Итак, что такое социальный бизнес? Одно из определений, которое используется в экспертной среде, гласит, что «это новаторская деятельность, направленная на решение или смягчение социальных проблем общества на условиях самоокупаемости и устойчивости». Я бы назвала два основных признака социального бизнеса. Первый – это социальный эффект. Только тот бизнес можно назвать социальным, который своим появлением и деятельностью принес какие-то реальные, ощутимые позитивные изменения, как правило, на конкретной территории. Второй признак – финансовая устойчивость. Социальный предприниматель не живет на гранты (или же роль такой помощи сведена к минимуму), а создает работающий бизнес-механизм, который производит товары или услуги и обеспечивает денежный поток, не зависящий от воли спонсоров. Приведу пример. В 2009 году социальный предприниматель Наталья Никитина организовала в подмосковной Коломне некоммерческое партнерство «Город-музей» и занялась восстановлением старинного и к тому времени утраченного местного специалитета – коломенской пастилы. Она и ее коллеги проделали огромную работу: воссоздали рецепты, заново освоили технологию, организовали производство, открыли лавку и музей пастилы. Затем были открыты музей калача, производство мыла по старинным рецептам и так далее. В итоге в историческом центре Коломны образовался уникальный туристско-музейный кластер, который ежегодно привлекает сотни тысяч туристов. Вокруг открываются кофейни, другие лавки и сувенирные магазинчики. Без каких-то существенных бюджетных вливаний созданы сотни новых рабочих мест, а исторический центр города – Коломенский посад – переживает второе рождение. Сейчас успешный опыт «Коломенской пастилы» пробуют тиражировать и в других городах. Данный пример показателен: проект изначально создавался с гуманитарными целями, но при этом он коммерчески успешен, налицо колоссальные изменения, произошедшие в местном сообществе. Конечно, не каждый социально-предпринимательский проект демонстрирует столь высокое социальное КПД, но девять лет назад, когда мы начинали, подобных историй успеха в России, пожалуй, что и не было. Сегодня мы видим тенденцию: такого рода драйвовые проекты появляются уже практически в каждом регионе. И во многом это результат почти десятилетней информационной кампании по «пропаганде» ценностей социального бизнеса.
Сколько сегодня в России социальных предпринимателей? Каков их вклад в ВВП страны?
Ответить на этот вопрос по-прежнему сложно. Дело в том, что в России до сих пор законодательно не закреплен статус «социального предпринимателя». В августе 2016 года Министерство экономического развития РФ выступило с законодательной инициативой о внесении поправок в законодательство, в которых сформулировано понятие «социальное предпринимательство». Если эти предложения будут одобрены Думой, то у нас появятся признанные государством критерии социального бизнеса. Соответственно легче будет заниматься адресной поддержкой социальных предприятий, и мы наконец сможем уже методами статистики отслеживать прогресс отрасли.
Могу оперировать цифрами, с которыми работает наш фонд. За девять лет мы получили около 2000 заявок на оказание помощи от социальных предпринимателей, а поддержали 160 проектов в 48 регионах на сумму свыше 392 млн руб. По нашему мнению, сегодня вполне можно говорить о тысячах действующих социальных предпринимателей в России.
Каковы же цифры в тех странах, где статус социального бизнеса закреплен официально? Скажем, во Франции доля частного капитала в социальной сфере сегодня составляет 50%, в США – 70%, в Германии – 93%, в России, по разным оценкам, около 1–2%. Хотя цифры по нашей стране все же условны, так как опять-таки это вопрос наличия четких критериев: какой бизнес можно считать социальным? Например, годовой оборот частной медицины в России, по некоторым оценкам, составляет 500–550 млрд руб., а ведь эта отрасль, восполняя недостатки государственной системы, отчасти несет именно социальную функцию. Кстати, наш фонд поддержал несколько социально-предпринимательских проектов в сфере медицины. Один из них – это частный медицинский центр в заполярной Игарке, с помощью которого удалось частично решить проблему нехватки профильных врачей в этом удаленном поселке. Решение подобной задачи традиционными государственными методами (например, организация стационарного медицинского учреждения) обошлось бы в десятки раз дороже.
Вообще сложно переоценить роль социального бизнеса в период экономических кризисов, когда становится особенно очевидным, что ресурсы государства не бесконечны.
Впрочем, далеко не всегда социальные предприниматели работают на грани рентабельности. Есть сферы, где, с одной стороны, требуется решение острой социальной проблемы, с другой налицо почти незаполненная рыночная ниша. Хороший пример – услуги по уходу за пожилыми людьми. Многие знают о наличии очередей в детские сады, но в тени остается проблема очередей в дома престарелых. Неудивительно, что сеть частных гериатрических пансионатов «Опека», основанная социальным предпринимателем Алексеем Мавриным, успешно и быстро развивается, несмотря на кризис, и подобные центры открываются во многих регионах страны. Наверное, со временем в эту нишу придут большие инвестиции, и она, как в США или Западной Европе, превратится в мощную многомиллиардную индустрию, но сегодня это сфера приложения сил социальных предпринимателей, приносящая при грамотном бизнес-подходе неплохой и практически гарантированный доход.
Итак, социальный бизнес в России присутствует, и хотя его масштабы не столь очевидны, существуют успешные проекты, которые можно (и нужно) тиражировать, а в экспертном сообществе достигнут консенсус о необходимости поддержки этой сферы и включения ее в систему социальных услуг населению на условиях государственно-частного партнерства.
