КОЛом по своевольным однопартйцам

Брак с коммунистом Денисом Вороненковым и дуэты со спикером Госдумы Сергеем Нарышкиным не обеспечили Марии Максаковой продолжения депутатской карьеры. Фото РИА Новости

Если организаторы предварительного голосования (22 мая) в стане Демкоалиции признали его провал, то проводившая праймериз «Единая Россия» источает полную уверенность в своем очередном сокрушительном успехе. Однако идеалистическая картинка, увы, есть лишь продолжение пропагандистского шоу. На самом деле она весьма далека от реальности. Отбросив всю агитационную мишуру, в сухом остатке мы получим дискредитацию самой процедуры, спровоцированную внутрипартийную войну и демонстративное злоупотребление административным ресурсом. При этом изначально заявленную цель праймериз вряд ли можно назвать достигнутой.

Одной из главных задач правящей партии было обновление депутатских рядов. По итогам праймериз стало известно о проигрыше 49 действующих парламентариев. В Госдуме действующего созыва во фракции «Единой России» состоит 238 человек. Если допустить, что итоговые списки партии будут составлены в полном соответствии с результатами предварительного плебисцита, неудачники не займут проходные места, а при этом среди партийцев будет распределено примерно такое же количество мандатов, то «принудительному» обновлению подвергнется около 20% депутатского корпуса. Еще примерно столько же действующих депутатов добровольно отказались от продолжения политической карьеры.

По итогам же прошлых выборов 2011 года фракция ЕР обновилась на 50%. Аналогичной ротации подверглись ряды и в 2007 году, то есть менять половину лиц – это уже традиция, зародившаяся раньше самих праймериз. Таким образом, можно говорить о том, что сопоставимое обновление в этот раз произошло бы и в случае традиционного, более закрытого способа формирования списков. «Открытые для всех и каждого» праймериз тут ни при чем.

Изучив перечень кандидатов на вылет, напрашивается и вывод о предопреленности результата: проиграли в большинстве случаев те, кто и должен был проиграть. Например, единоросс Мария Максакова, вступившая в брачный союз с депутатом от КПРФ Денисом Вороненковым. В нелояльности Максакову можно было заподозрить еще в 2014 году, когда она с трибуны Госдумы выступила резко против принятого ранее «антигейского» закона и предложила его отменить.

Проиграл и беспартийный член фракции единороссов Борис Резник, который нередко выступал вразрез с позицией большинства. Так, он был единственным из ЕР, кто голосовал против принятия поправок, запрещающих американцам усыновлять детей из России, – знаменитого «закона Димы Яковлева». Потерпели поражение на праймериз и уже потерявшие к 2016 году актуальность выходцы из движения «Наши» Илья Костунов и Роберт Шлегель. А некоторым ресурсным и известным депутатам просто не дали победить. Как, например, Александру Хинштейну, который под давлением снял свою кандидатуру и согласился на издевательское предложение занять место советника секретаря генсовета по СМИ.

В неоспоримом плюсе праймериз – повышение стартовой узнаваемости кандидатов, достигнутое за счет тотального доминирования в СМИ. Перед датой голосования по центральным телеканалам о праймериз говорили, кажется, больше, чем о параллельном выступлении сборной России по хоккею на чемпионате мира. Причем равенства возможностей обеспечено не было – раскручивали опять же только нужных кандидатов.

Удалось «Единой России» и перехватить инициативу в формировании повестки дня у других партий. Вместо наращивания собственной электоральной базы и игры на критике решений власти, непосредственно затрагивающих жизнь россиян, оппозиционеры были вынуждены следовать в хвосте и выступать в роли комментаторов или разоблачителей чужих праймериз. Сказалась крайне низкая политическая культура избирателей: они в упор не понимают, что парламентское большинство, критикующее власть и вдруг вспомнившее о проблемах, которые оно же и породило своими законами, – это сюрреализм.

Вместе с тем агрессивная реклама в федеральных и региональных СМИ не принесла «Единой России» укрепления общественной поддержки. Скорее наоборот. Дебаты на праймериз стартовали 2 апреля, и уже на следующий день Фонд общественного мнения (ФОМ) зафиксировал падение рейтинга партии на 3% (с 50% неделей ранее до 47%). В течение последующих полутора месяцев рейтинг то немного повышался до 49%, то опускался до 46%. Сейчас, по нашим оценкам (Центр экономических и политических реформ, май 2016), он составляет 44,1%. То есть прироста нет, а медиакампания была мощной.

При этом «единороссовское большинство» существует только за счет слабости оппозиционных партий. Если бы они были активнее и интереснее – плакали бы эти 40–50%. Как показывают опросы, две трети граждан путают или вообще не знают, кто является лидером ЕР. И какая у нее программа. Так что это не поддержка, а скорее выбор из двух зол того, с которым уже свыкся.

На фоне далеко не очевидных положительных моментов от проведения предварительного голосования единороссы понесли репутационные издержки, дезавуировавшие провозглашенный курс на КОЛ (конкурентность, открытость, легитимность). О злоупотреблении административным ресурсом в ходе праймериз заявлял даже Центризбирком. В ряде регионов государственным и муниципальным служащим выдавалось предписание по оказанию содействия выдвиженцам. Кампания сопровождалась скандалами по поводу навязчивой агитации «Единой России» в образовательных и медицинских учреждениях. Таким образом была подтверждена приверженность старым методам ведения политической борьбы, что нивелировало все заявления со стороны высших партийных руководителей о «новом курсе» и вообще обновлении.

Непосредственно в день голосования со стороны «несогласованных» кандидатов, включая вышеупомянутых Максакову и Резника, поступали сигналы о многочисленных фактах подкупа и других нарушениях. Так, по информации местных СМИ, в Находке в обмен на голос дарили продуктовые наборы, а в Кавалерове платили по 400 руб. В Челябинской области дарили спагетти и зефир. Были и подвозы, и попытки вброса бюллетеней – все как на настоящих выборах. Если перед партийцами действительно ставилась задача избавиться от имиджа фальсификаторов, плотно закрепившегося за единороссами, то они ее торжественно провалили.

Несмотря на эпизодическое аннулирование результатов нарушителей, системной работы по наказанию дискредитирующих ЕР лиц не проводилось. Многочисленные скандалы и обвинения единороссов в адрес друг друга позволяют усомниться в том, что победителями праймериз стали сильнейшие кандидаты, которые смогут публично и честно выиграть у конкурентов от оппозиции на выборах в сентябре. Получается, иного выхода, кроме как повторения традиционного сценария с админресурсом, у правящей партии и не остается.

Принесли праймериз и еще один отрицательный эффект в виде возросшей внутренней конфликтности. К примеру, мэр Горно-Алтайска Виктор Облогин обвинил своих коллег, входящих в региональное руководство, в фальсификации итогов. При этом он отметил, что с коллегами-нарушителями «предстоит дальше работать в сентябрьской выборной кампании». Подобные случаи далеко не единичны.

Федеральному Центру не удалось удержать регионы от конфликтов, которые неизбежно скажутся и на общей ситуации в партии. К тому же вряд ли конфликты оказались заморожены с момента подведения официальных итогов праймериз. Наверняка нас ждет взаимное выяснение отношений накануне и сразу после съезда, когда вчерашние победители праймериз окажутся в задних рядах списка или будут из них вычеркнуты вовсе. Такое случалось во время региональных избирательных кампаний последних лет, и есть риск, что будут подобные случаи и сейчас.

Плюс ко всему праймериз послужили площадкой и для открытого выражения недовольства «низов» партийными «верхами». На дебатах по теме антикоррупционной политики, к примеру, можно было услышать от лица принимавших участие в кампании муниципальных депутатов критику принятых Госдумой поправок, обязывающих их отчитываться о доходах. Они говорили, что эти декларации не имеют никакого практического смысла, а только «оскорбляют» их, работающих в местных советах и думах на общественных началах. В подтексте читалось – антикоррупционную работу ведут против низов чиновничества, а верхи остаются неприкасаемыми.

О том, что единороссы в регионах будут далеко не в восторге от наложенных на них высокими товарищами ограничений, эксперты говорили уже давно. Но именно праймериз послужили катализатором для начала проявления публичного несогласия. Если жаловаться в прессу местные элиты не пошли, то тут им предоставили вполне системный инструмент для критики генеральной линии. И выяснилось, что «Единая Россия» вовсе не так уж едина даже по ключевым вопросам.

По самым скромным подсчетам, предварительное голосование обошлось партии в 600 млн руб. Эти деньги пошли на аренду избирательных участков и оплату работы людей. О масштабах теневого бюджета можно только догадываться, но очевидно, что игра вряд ли стоила свеч. В этой связи предложение закрепить процедуру праймериз законодательно и распространить ее на другие партии вызывает по меньшей мере недоумение. Разве что ставится долгоиграющая цель использования в дальнейшем государственных ресурсов на легальной основе.

Как показал опыт мая, оппозиционным партиям не имеет смысла копировать модель предварительного голосования. Россия пока не достигла того уровня политической культуры, при котором праймериз служили бы механизмом укрепления партийных институтов, а не их разбалансировкой. К тому же оппозиционеры, не располагающие доступом к финансовым, административным и медийным ресурсам, не смогут обеспечить себе сопоставимый агитационный эффект, привлечь избирателей. Скорее власть сможет использовать эти инструменты для провоцирования внутренних противоречий в рядах оппозиции.