Ярослав Святославский: «Я даю людям возможность почувствовать себя сильными»

По условиям соревнования в дайвинге наверх необходимо подняться без помощи коляски. Фото из личного архива Ярослава Святославского

Первое впечатление от встречи с этим парнем – чемпионом России по велоспорту, первым пилотом-испытателем российского медицинского экзоскелета, триатлетом на длинные дистанции в соревнованиях IronMan – перед нами представитель «золотой молодежи». Модная прическа, стильный внешний вид, загорелое лицо, накаченный торс. В активе – победы в спортивных соревнованиях, прыжки с 200-метровой высоты, дайвинг, работа в Forbes, общественная деятельность, участие в политических проектах.

Коляска, на которой он появляется, воспринимается скорее как приспособление для спортивной тренировки. Но тут же ты осознаешь, что это не игра: именно на ней он вынужден проезжать десятки километров и сражаться с массой препятствий, которые обычному человеку незаметны. Корреспондент «НГ-политики» Алексей ГОРБАЧЕВ провел один день с Ярославом СВЯТОСЛАВСКИМ, чтобы узнать, из каких малых побед складывается его повседневная жизнь.

На улице – проливной дождь, глядя на который автор этих строк предлагает отменить первоначальный план – на общественном транспорте из обычного подмосковного поселка Трехгорка отправиться в Москву на велотренировку, которую  Святославский посещает три-четыре раза в неделю (помимо тренировок по плаванию и легкой атлетики как дополнительных составляющих триатлона).

Мой собеседник говорит, что он ездит и в худшую погоду, промокнуть под дождем или поехать на тренировки общественным транспортом зимой в минус 20 – это обычное явление.

Пиццерия, где мы договариваемся изначально встретиться, оказывается весьма приспособленным (едва ли не единственным во всей Трехгорке) местом для посещения ее на коляске. Здесь есть удобный пандус, по которому Ярослав может заезжать без посторонней помощи. А это, как показало наше дальнейшее путешествие, – большая редкость.

Наш путь – к остановке автобусов. Главное затруднение – высокие бордюры, проблема, которую Святославский решает по-своему – едет прямо по проезжей части, машины осторожно его объезжают. Посещение местного Сбербанка демонстрирует, сколько вещей, незаметных большинству, превращают путь человека на коляске в полосу препятствий. На высоком бордюре нет специального заезда. Пандус на ступенях имеется, однако с таким уровнем наклона, что даже мне приходится прикладывать значительные усилия, помогая Ярославу подняться.

Садимся в автобус до Москвы. Святославский говорит, что новые автобусы, где есть место для коляски, появились только сейчас. До этого приходилось ездить на маршрутке, и не всегда водители были готовы помогать ему в нее сесть. Кстати, и зайти, и выйти из современного автобуса без посторонней помощи сейчас тоже сложно: не так чтобы нарочно, но водители частенько останавливаются почти в полуметре от бордюра.

Самая комфортная среда оказывается у метро: удобный переход, по которому человек в коляске может спуститься без посторонней помощи, да и лифты, с помощью которых можно оказаться прямо на платформе. На этом область относительно комфортного перемещения заканчивается. «Сейчас ты увидишь главное!» – говорит Ярослав. Для того чтобы спуститься на станцию «Молодежная» по лестнице (эскалатора там нет), требуется помощь четырех крепких мужчин. (К сотрудникам метрополитена обращаться бесполезно – помощь маломобильным людям в их обязанности не входит.)

Поэтому, пройдя турникет, Ярослав просит прохожих спустить его по лестнице. Добровольцы находятся в течение минуты. И таким образом дела обстоят почти везде в метро, где необходимо преодолевать лестничные пролеты.

На обратном пути ждет новое испытание – электричка. Чтобы в нее попасть, нас ждет огромная лестница, резко идущая вверх. Пандус хоть и оборудован совсем недавно, строили его, очевидно, на глазок: расстояние между полозьями уже, чем расстояние между колесами коляски. Добровольцев приходится ждать чуть дольше, место не очень людное, но они находятся и тут. При входе в электричку на меня нападает легкая паника – даже не из-за того, что тамбур сантиметров на 30 выше платформы, а потому, что расстояние между вагоном и краем платформы кажется мне огромным. И снова на помощь приходят пассажиры.

Все время в пути (только в одну сторону оно занимало более четырех часов) и потом в течение дня мы разговаривали.

– Ярослав, своим внешним видом ты как будто призываешь – будьте со мной на равных, я ничем не отличаюсь от остальных. У тебя действительно нет психологического барьера, который для многих людей, лишившихся подвижности, ставит крест на всей их активной жизни?

– Я не стесняюсь просить о помощи в такие моменты, а люди практически никогда не отказывают. Барьера нет. В моих отношениях с людьми нет ни жалости, ни какого-то подвига или дополнительного смысла, это выглядит как обычная история. Человек просто отдает часть своей силы, а я даю ему возможность почувствовать себя сильным. Мы все в выигрыше: я передвигаюсь на любые расстояния, а люди подсознательно добавляют себе каплю уверенности. Это ощущение доброго дела – оно ведь останется на целый день и покажет достойный пример всем окружающим. Я не выгляжу как попрошайка, коляска ведь не повод  не следить за собой, за модой, за своим стилем. Люди сами притягиваются и хотят начать общение: знакомятся, просят совета, спрашивают, где купил ту или иную актуальную или стильную вещь.

Мы с моей девушкой живем отдельно от родителей, кстати, мои физические проблемы никогда не мешали знакомиться с противоположным полом (смеется), моя львиная доля доходов (Святославский – новостной редактор в журнале Forbes. – «НГ-политика») уходит на оплату съемной квартиры. Когда я получил травму, мы с родителями проживали еще в Иваново. Потом переехали в Люберецкий район, где жили на промышленной базе по перевалке щебня. С общей ванной комнатой, без отопления и водоснабжения. Ни лифта, ни пандусов там не было – в первое время отец носил меня на руках на первый этаж, чтобы я мог элементарно принять душ.  А потом я решил, что надо стать самостоятельным.

–  Легко ли было устроиться на работу, как работодатели смотрели на твои физические особенности?

– Я отправлял резюме сотнями, договаривался напрямую с руководителями, писал им в социальные сети и на почту, найти контакт в наше время не является большой проблемой. Мой подход – использовать одновременно много вариантов и желательно найти прямой выход на руководство. С людьми, принимающими решение, проще договориться, чем с менеджерами по персоналу. Директора все-таки смотрят на ситуацию немного с другого оценочного ракурса, в первую очередь учитывают потенциал и личные характеристики человека. Я звонил, писал. Если кто-то не отвечал, не отчаивался и продолжал поиски дальше. Это один из моих принципов в жизни.

– Твоя травма, из-за чего это произошло?

– Мне было 16 лет, я серьезно занимался уличной акробатикой и паркуром. 28 ноября 2009 года я упал с 12-метровой высоты, переоценив свои физические возможности. И когда лежал на земле, попытался встать, но понял, что не чувствую ног. Пытался их поднять руками и только тогда осознал, какие они тяжелые, ведь обычно мы этого не чувствуем. В больнице врачи мне сказали: «Парень, иди в программисты, ты больше никогда не будешь ходить». Операцию сделали только на пятый день, хотя позже я узнал,  что если проводить операцию в течение суток,  возрастают шансы сохранить большее количество активных функций или вовсе избежать инвалидности, так как нервные клетки с каждой минутой начинают умирать. Но я не смирился и принял данную ситуацию как временное испытание, через которое нужно пройти.

– Ты был первым в России испытателем экзоскелета – металлической конструкции, которая позволяет ходить людям с парализованными конечностями. Почему ее нельзя использовать в обычной жизни?

– Можно – в перспективе, cейчас медицинские экзоскелеты используют в реабилитации, наш российский проходит клинические испытания и появляется в клиниках. Он позволяет ходить в условиях ограниченного пространства и под наблюдением специалистов. На улице его использовать пока проблематично, команда инженеров решает данную проблему.  Экзоскелет – это технология, о которой узнал весь мир и которая стала стимулом для массы других исследований.   Наверное, в этом и мое участие оказалось важным и полезным.

–   Чего ты хочешь добиться своей общественной активностью?

– Главная задача – это лечение повреждений и заболеваний спинного мозга. Наука и технологии не стоят на месте, нужно привлекать инвестиции, где-то просить о государственной поддержке, самим разрабатывать программы, которые могут облегчить жизнь тысяч людей. В данный момент я являюсь лицом благотворительного забега Wings for Life World Run, средства от которого направляются на исследования в области травм спинного мозга.

Вполне возможно, если бы я сейчас постоянно разъезжал по разным реабилитационным центрам, то не смог бы полностью раскрыть свой потенциал и найти свое жизненное предназначение. Когда я приезжал на курсы реабилитации, часто сталкивался с тем, что ребята живут спокойно на пенсию, выпивают, играют в азартные игры. Я никого не осуждаю и точно не собираюсь кого-то переучивать, а просто показываю на собственном примере, что можно не падать духом и жить достаточно интересной жизнью.

Бывает, надо мной и смеются, не верят – мол, зачем ты борешься, смирись, куда ты все лезешь? Но это мой выбор, и  я живу так, как считаю нужным.

– А как давно ты занимаешься спортом? Какие результаты и планы на будущее?

– Спорт для меня всегда был образом жизни, сейчас это и дополнительная реабилитация. Спортивным я был и до травмы, и после нее, в периоды восстановления. Год назад я начал заниматься на любительском уровне триатлоном среди спортсменов без каких-либо ограничений, прошел половину дистанции российского старта IronStar Triathlon в Сочи, где мне предстояло плыть 2 км в открытой воде, 90 км ехать на ручном велосипеде (хендбайк) и 21 км «бежать» на обычной домашней коляске полумарафон.

В мае этого года я стал чемпионом России по велоспорту среди людей с поражением опорно-двигательной системы. В ближайшие три года я ставлю перед собой две цели: победа на чемпионате мира по велоспорту и победа на главном чемпионате мира по триатлону среди любителей IronMan Hawaii в Handcycle division. Но самой главной целью, конечно, остается победа на Паралимпиаде 2020-го.