Воевать, охранять или подавлять?

Две недели назад президент России Владимир Путин подписал указ о создании в России национальной гвардии. Позже появилась информация о том, что официальным кратким названием новой структуры будет Росгвардия. Видимо, это было сделано, чтобы избежать ассоциаций с Нацгвардией Украины.

«НГ-политика» проанализировала резонансные темы, связанные с безопасностью, возникающие за последние годы.

Росгвардия сформирована на основе внутренних войск и будет заниматься охраной общественного порядка и контртеррористической деятельностью. В состав новой федеральной службы войдут спецподразделения СОБРа и ОМОНа, Центр специального назначения сил оперативного реагирования и авиации, вневедомственная охрана, в частности Центр спецназначения вневедомственной охраны МВД, подразделения МВД, которые занимаются контролем за соблюдением законодательства в сфере оборота оружия и в сфере частной охранной деятельности, а также ФГУП «Охрана», которое оказывает услуги по военизированной и физической охране и по установке и эксплуатации технических средств охраны.

А еще через некоторое время выяснилось, что Росгвардия не будет ограничиваться деятельностью на территории РФ. Путин заявил о том, что подразделение сможет участвовать и в миротворческих операциях за рубежом.

Идея создания подобного подразделения обсуждалась еще несколько лет назад. Как писала «НГ», идея о национальной гвардии обсуждалась еще в президентство Бориса Ельцина. Нацгвардия фигурировала и в предвыборной программе Дмитрия Медведева «Обретение будущего. Стратегия-2012». Обсуждали возможность создания такого подразделения и позже, уже в бытность Медведева президентом, перед реформированием системы МВД в 2009–2010 годах. Структура должна была формироваться на базе внутренних войск и заниматься обеспечением режима ЧС, предотвращением крупномасштабных террористических актов, подавлением деятельности крупных незаконных вооруженных формирований, охраной объектов стратегического назначения.

Зачем вдруг национальная гвардия понадобилась сейчас? Огня в дискуссию добавила и личность нового руководителя подразделения. Им стал Виктор Золотов. С начала правления нынешнего президента в начале нулевых и до 2013 года он возглавлял службы охраны президента. А в 2014–2016 годах осуществлял руководство внутренними войсками президента. Так как в функционал нацгвардии вошла охрана общественного порядка, а возглавил ее человек, лично знакомый и прямо связанный с Путиным, ряд деятелей решили, что Росгвардия будет охранять президента от демонстраций и митингов.

В Интернете и СМИ сразу появились рассуждения, что подразделение в понимании Путина должно остановить потенциальный майдан и не допустить протестного взрыва. Такие подозрения усугублялись и тем, что в полномочия нового ведомства были включены именно силовые функции без применения оперативно-разыскных. По крайней мере на сегодняшний момент последние не предусмотрены законопроектом о национальной гвардии, который сейчас проходит через Госдуму.

Возникает резонный вопрос: в чем была неэффективность работы внутренних войск и других структур, что понадобилось создание Росгвардии? Дополнительные вопросы вызывают и заявления о том, что гвардейцы будут воевать и за рубежом.

Обеспечение государственной безопасности стало одной из основных тем пребывания Владимира Путина у власти. Началось еще с обсуждения итогов чеченской кампании. Именно на ее волне президент пришел к власти в начале нулевых и серьезно поднял свой рейтинг.

Уже в 2006 году, обращаясь к Федеральному собранию, президент заявлял, что для эффективного ответа террористам нужна была группировка численностью не менее 65 тыс. человек. А во всех боевых подразделениях насчитывалось только 55, и они были разбросаны по всей стране. «Армия – 1,4 млн человек, а воевать некому. Вот и посылали необстрелянных пацанов под пули», – вспоминал Путин, выступая перед парламентариями.

На протяжении долгого времени обсуждалась возможность перехода на систему контрактной армии, однако в итоге все это осталось на уровне разговоров.

После недавней кампании в Сирии главной гордостью российской армии стали ВКС (Воздушно-космические силы). Их успехи широко освещались всеми федеральными телеканалами. «Наша операция в Сирии продемонстрировала блестящее оружие нашего производства. 

А как бы нам закрепить этот успех и заключить еще контракты с зарубежными странами на поставку нашего оружия?» – поинтересовался у президента во время «Прямой линии» один из молодых специалистов в сфере ВПК из Тулы.

Однако, несмотря на разговоры о том, что национальную гвардию будут применять и за рубежом, прямым ее назначением все-таки должно стать обеспечение безопасности внутри РФ. Эта тема тоже довольно острая для нашей действительности.

По данным «Медиалогии», наибольшее количество сообщений в СМИ, посвященных теме реформы органов безопасности, пришлось на 2010 год, именно тогда шло активное обсуждение реформы МВД. Именно тогда традиционное название «милиция» было заменено на «полицию». В ходе реформы говорили о необходимости переаттестации сотрудников органов правопорядка, однако многие общественные деятели критиковали реформу. В массовом сознании реформа оставила след, как показательная. Само переименование структуры стало символом показательности произошедших изменений.

Порой вопросами безопасности прикрываются и меры, которые серьезно расширяют полномочия правоохранительных структур. На возражения о целесообразности расширения полномочий законодатели отвечают необходимостью борьбы с террористической угрозой. Так, например, было в конце прошлого года, когда в Госдуме обсуждался законопроект, позволяющий представителям ФСБ применять физическую силу и оружие, в том числе в отношении женщин и детей, если в их действиях присутствуют угроза теракта или причинение вреда другим гражданам. Первое чтение законопроекта состоялось 15 декабря, а уже через неделю он был отправлен в Совет Федерации. На скорость прохождения не повлияли возражения правозащитников, в том числе представителей Совета по правам человека при президенте РФ.

Основной вопрос сейчас в том, действительно ли создание Росгвардии продиктовано необходимостью более эффективного использования ее подразделений, в том числе за рубежом. Если предположить, что цели преследуются именно такие, то их вполне можно принять. Однако сохраняется возможность того, что под прикрытием очередной громкой реформы органов правопорядка скрывается желание власти решить какие-то другие конъюнктурные вопросы. В частности, не хотел ли Путин таким решением просто создать структуру под своего приближенного Золотова. Теперь он возглавляет автономное ведомство, подчиняющееся лично президенту, и понятно, что его аппаратный вес возрастет. И входит ли в его задачу действительно обеспечение порядка или, как и прежде, охрана президента, только не от реальных угроз, а общественного недовольства? Многое станет понятно после 25 апреля – до этого срока законопроект о нацгвардии, внесенный в Госдуму, должен стать законом, а значит, документом, в котором будут расписаны все функциональные предназначения новой силовой структуры, созданной, несмотря на долгие разговоры, практически в одночасье.