Правовые риски сталкивают Россию в юридическое средневековье

Конституция должна обеспечивать баланс защищенности прав гражданина и государства. Иллюстрация Fotolia/PhotoXPress.ru

Согласно Конституции Российская Федерация является правовым государством. Эти слова – не какой-то комплимент самим себе или почетное звание, которое присваивается государству за охрану правопорядка, а один из принципов общественной и государственной жизни. Суть его заключается в том, что вся деятельность государства, государственных служащих и должностных лиц должна подчиняться закону, а права и свободы граждан – надежно гарантированы законом.

Так обстоит дело в принципе, в идеале. Но ничего идеального в жизни, как известно, нет. Многие нормы, правила, законы, институты, как мы знаем, далеко не идеальны, а защищенность прав и свобод граждан оставляет желать лучшего.

Более того, пытаясь защитить наши с вами права, государство порождает множество препятствий, которые приходится с трудом и немалыми издержками преодолевать. Другими словами, создает правовые угрозы, правовые риски. В крупных коммерческих компаниях существуют даже целые отделы регуляторных рисков – департаменты опасностей и угроз, которые порождаются государственным регулированием бизнеса. Сотрудники этих департаментов прогнозируют, оценивают правовые риски и по возможности помогают их преодолевать.

В этой статье мы попытаемся выступить в роли «департамента правовых рисков» для обычного гражданина, то есть оценить и предупредить, каковы правовые риски, угрожающие каждому из нас.

Неустойчивость правовой политики

Один из самых серьезных правовых рисков для гражданина представляет собой, на наш взгляд, нестабильность правовой политики и порождаемая ею непредсказуемость развития законодательства.

Покажем это на конкретном примере. Сразу после развала СССР в России начались разговоры о необходимости коренной реформы одного из устоев социализма – советской пенсионной системы, замены ее на современную, рыночную. Напомню, что РФ досталась по наследству «распределительная» пенсионная система, основанная на принципе солидарности поколений, суть которого заключалась в том, что работающая часть населения страны наполняет Пенсионный фонд для неработающей части и, в свою очередь, ожидает социальной поддержки от следующих поколений, вступающих в трудовую жизнь. Распределительная система имеет свои плюсы и минусы, но, самое главное, она всегда находится под опекой государства, которое аккумулирует пенсионные платежи, а затем распределяет их. Что, конечно же, не соответствовало взглядам российских реформаторов на рыночную экономику.

С населением была проведена огромная работа по разъяснению новой пенсионной системы – накопительной, построенной на принципе «накопи себе пенсию», и с 2002 года новая система вступила в действие. Был принят пенсионный закон, согласно которому пенсия разделилась на три части: страховую, построенную на прежних принципах, базовую, гарантирующую некий минимальный уровень обеспечения, не зависящий от трудового вклада, и накопительную. 

Параллельно были открыты индивидуальные пенсионные счета граждан, созданы негосударственные пенсионные фонды (НПФ), объявлено о программе софинансирования пенсий, призванной поощрять пенсионные накопления граждан.

Казалось бы, все ясно: мы вошли в новую пенсионную жизнь. Но начиная с 2012 года правительство стало разрушать эту новую пенсионную систему. В конце 2013 года был принят закон, который снизил накопительную часть пенсий, формирующуюся по умолчанию, в три раза – с 6 до 2% заработка: 4% были переброшены в страховую часть. В конце 2014 года объявлено о прекращении приема участников в систему софинансирования пенсий (при этом осталось неясным, будет ли государство выполнять свои обязательства, так как тем, кто уже вступил в систему софинансирования, оно обязалось софинансировать платежи в течение 10 лет). Два года подряд (в 2013 и в 2014 годах) замораживаются пенсионные платежи граждан в негосударственные пенсионные фонды. И наконец, объявлено как о свершившемся факте, что государство не будет платить пенсии работающим пенсионерам, имеющим доходы выше определенного уровня.

По статистике, из 60–67 млн работающего населения примерно 20 млн не стоят на учете в Пенсионном фонде и ничего туда не платят. Многие молодые люди с удовольствием снялись бы с учета, поскольку не доверяют государственной пенсионной системе и не видят в платежах в Пенсионный фонд никакого смысла. Действия правительства, несомненно, укрепляют эти настроения. Своими руками оно создало крупномасштабный социально-правовой риск, который затронет и ныне живущие, и будущие поколения.

Законодательная штурмовщина

Оборотная сторона неустойчивой правовой политики – нестабильность законодательства. Так, например, Налоговый кодекс РФ изменяется в среднем каждые 18 дней. Поставим себя на место предпринимателя: как просчитать производственную программу или создать новый бизнес, если важнейший фактор затрат, налоги, танцует бешеную лезгинку?

В конце каждой сессии Государственная дума ставит своеобразный рекорд – голосует до 100 законопроектов за одно заседание. Не только осмыслить, но даже просто прочитать такой объем невозможно. В стремительно несущемся потоке законодательных инициатив легко проскакивают и пустопорожние, и недоработанные, и ошибочные, и откровенно лоббистские законопроекты. Даешь! На гора! Родина ждет! Народ требует! Законодательная штурмовщина вряд ли способна улучшить правовую систему России, укрепить законность и правопорядок в стране, а вот создать многочисленные новые правовые риски – вполне.

Формализм и бюрократизм

Как теоретик права не могу не заметить, что определенная мера формализма в праве необходима и даже полезна. На формализме права основано в том числе и равенство граждан перед законом и судом, и равенство мужчины и женщины, и равная мера ответственности за совершенное правонарушение. Но разумный, оправданный и необходимый правовой формализм порой разрастается наподобие раковой опухоли, становится избыточным, начинает уродовать жизнь и создавать правовые риски. Покажем это на конкретном примере.

В течение многих лет российское чиновничество совершенствует законодательство о защите диссертаций на соискание ученой степени, которое превратилось просто в уникальный сборник нелепых формализмов. Так, согласно п. 44 Положения о диссертационном совете член диссовета не вправе покинуть зал заседаний в течение всего времени защиты диссертации. Если же ему, что называется, приспичило, он должен поднять руку и попросить у председательствующего объявить технический перерыв. Защита должна быть приостановлена, и члены диссовета будут терпеливо ждать, пока коллега отправит неотложные физиологические надобности. Ну как же, истина превыше всего!

Члены диссоветов, как правило, люди уже немолодые, неоднократно рекомендовали заменить кожаные кресла обычными стульями с дыркой, как в детском саду, чтобы не прерывать понапрасну плавное течение «интеллектуального процесса».

Если же, не дай бог, ваша диссертация отклонена, об этом должно быть опубликовано подробное мотивированное сообщение в Интернете, которое провисит на сайте ВАКа не менее 10 лет. Зачем? Для чего? Ведь вся необходимая для чиновников информация имеется в видеозаписи, стенограмме и протоколе заседания. Не-ет! Как можно больше народу должны узнать о вашем провале – друзья, знакомые, близкие, родственники, члены семьи, коллеги по работе, просто любопытствующие. И особенно детям будет полезно знать, что их папа или мама  бездарности, которым ученая степень теперь не светит.

Очень непросто обстоит дело и с массовой кампанией против плагиата. В принципе я – за. Конечно же, плагиат должен выявляться и наказываться. Но этим должны заниматься люди, обладающие необходимыми знаниями и подготовкой, как минимум представляющие себе путь развития науки в своей профессиональной сфере, а не разоблачители-дилетанты, способные лишь сравнить одну фразу с другой. Кипучая деятельность дилетантов привела к существенному увеличению правовых рисков, росту и без того высокого уровня энтропии в российской науке.

Если на защиту представляется диссертация, содержащая незаконные заимствования из других работ или недостоверные сведения об опубликованных работах, на голову незадачливого соискателя обрушивается целый каскад санкций (пп. 14, 38 Положения о присвоении ученых степеней): он лишается права отозвать диссертацию, она снимается с рассмотрения без права повторной защиты и по решению Минобразования размещается на сайте организации сроком на 10 лет.

У меня есть существенные сомнения в законности и целесообразности этих доморощенных санкций. Во-первых, почему всех под одну гребенку? Перечисленные случаи далеко не равнозначны, однако наказание для всех единообразное, без возможности индивидуализации, причем по тяжести близкое к уголовному. Во-вторых, никак не урегулирована процедура правоприменения, неясно, кому и как можно дать объяснение, перед кем можно оспорить применение кары. Положением не предусмотрена процедура полной или частичной отмены принятого решения. Неясно и то, кто понесет ответственность за причинение материального и морального вреда, если допущена ошибка и соискатель докажет в суде свою невиновность.

Понимаю, что хотели, как лучше, а получилось, к сожалению, как всегда.

В повседневной жизни даже вполне законопослушный гражданин постоянно рискует стать нарушителем.   Коллаж автора

Объективное вменение

Объективным вменением юристы называют случаи, когда человека наказывают по факту негативных последствий, без установления вины. Так, в древности наказывали смертью лекаря, не сумевшего вылечить князя, не утруждая себя установлением того, насколько лекарь действительно виноват. Юристы считают объективное вменение признаком неразвитой правовой культуры, пережитком прошлого, от которого мы давно ушли.

Однако далеко ли ушли? В годы сталинских репрессий объективное вменение вновь резко набрало силу. В случае крупной аварии или катастрофы специалисты, руководители предприятий пачками отправлялись в лагеря, а то и под расстрел за «вредительство», которое никем не расследовалось, не доказывалось, а просто вменялось по факту – так проще.

Это кажется диким и невозможным, но и сегодня объективное вменение в нашей практике – не редкость. Допустим, происходит тяжелое событие – авария, катастрофа или теракт с человеческими жертвами. Еще ничего не понятно, расследование не началось, причины в полном объеме не известны, но наказания и отставки следуют незамедлительно – как правило, летят головы руководителей среднего ранга или исполнителей, попавших под раздачу. Поурчав для порядка, общественное мнение затихает, приняв положенную ритуальную жертву.

Ну не самообман ли это? Подобный неправовой тип реагирования нередко отводит удар от действительных виновников происшествия, помогает им уйти от ответственности, скрывает и замазывает действительные причины происшедшего. Нередко «подвернувшийся случай» используют для того, чтобы свести давние счеты, освободить руководящее кресло, избавиться от неугодного руководителя.

В реальной жизни несправедливо пострадавших потом потихоньку «реабилитируют» – восстанавливают в другой должности, выплачивают материальную компенсацию. Еще бы! Как не благодарить, если они отвели удар от более высоких руководителей, помогли скрыть их вину. Те же, кому менее повезло, годами добиваются реабилитации по суду.

Прецеденты объективного вменения позволяют понять, что в нашем электронном и технотронном мире мы не так уж далеко ушли от юридического средневековья: всего один шаг – и мы в нем.

Риски правосудия

Школа, армия, полиция и суды справедливо считаются лицом государства. Именно по состоянию этих институтов оценивается качество государственной власти, социальная ориентированность и дееспособность государства в целом. На сегодняшний день из всего перечисленного списка можно констатировать положительные тенденции лишь в отношении армии.

Каждому, кому доводилось открывать двери российского суда, вряд ли захочется побывать в этом учреждении снова. Рядовой посетитель столкнется там с отсутствием необходимой информации, огромными очередями, бессмысленной тратой времени. А самое главное – с всеобщим, всеохватывающим хамством, по уровню которого суды дадут 100 очков вперед любому другому государственному учреждению.

Может ли рассчитывать обычный гражданин, что его дело будет рассмотрено и решено в суде по закону? Да, если он сам никто, никому не нужен, а его дело не представляет никакого интереса для сильных мира сего. А если все же представляет? Тогда все будет иначе, и вы насмотритесь в суде чудес, о которых не пишут в юридических энциклопедиях.

Будучи представителем по ряду дел, я убедился на личном опыте, что на судей и работников суда не производит никакого впечатления, что перед ними юрист, к тому же доктор юридических наук, способный, видимо, понимать смысл происходящего. Правила игры по этому поводу не меняются. Нормы материального и процессуального порядка нарушаются так же беззастенчиво. Захочешь жаловаться – пожалуйста, жалуйся, ничего у тебя не выйдет.

Проверенное на личном опыте подтверждается и авторитетными социологическими исследованиями. Так, в одном из исследований ВЦИОМа 45% граждан, имевших опыт обращения в суд, отрицательно ответили на вопрос, является ли суд эффективным средством защиты прав граждан. Оценивая причины, которые мешают судам выполнять свои функции, 31% опрошенных назвал недобросовестность и взяточничество судей, 27% – несовершенство законодательства, 25% – загруженность судов, 22% отметили давление со стороны властей и 10% – давление со стороны правоохранительных органов. Куда уж дальше.

Времена меняются, а справедливость в судах по-прежнему в дефиците. Я понимаю, что существует масса проблем, которые государство не в состоянии решить по экономическим причинам. Но хамство в судах и недоверие граждан к правосудию – это не экономические, а прежде всего моральные и нравственные проблемы. Для их решения необходимы не столько деньги, сколько политическая воля. Государство, которое не в состоянии обеспечить гражданам законность и справедливость, не может, не имеет права называть себя правовым.

Оборотная сторона монеты

Скажем несколько слов о том, что не только государство создает правовые риски гражданам, но и они ему по мере сил отвечают той же самой монетой.

Очевидные недостатки российской правовой системы дают повод крупным предпринимателям по мере возможности уходить из российской юрисдикции, решать свои правовые проблемы за рубежом. Получается иногда занятно. Всем памятно пятилетнее дело «Березовский против Абрамовича», которое рассматривалось в Высоком суде города Лондона и обогатило мировую юридическую мысль такими замечательными понятиями, как «крыша», «откат», «кинуть». Тем не менее российские олигархи по-прежнему предпочитают английское правосудие отечественному.

Помимо чувствительного вотума недоверия российской правовой системе уход в зарубежные юрисдикции влечет для России немалые материальные потери. Приведу один достаточно характерный пример из практики российских нефтетрейдеров 90-х годов прошлого века.

Первый шаг: в процессе заключения договора нефтетрейдер и покупатель нефтепродуктов закладывают в договор маленькую, незаметную на первый взгляд малозначительную юридическую оговорку.

После того как нефтепродукты поставлены и подошло время расчета, покупатель обращается в международный коммерческий арбитраж с иском. Малозначительная на первый взгляд юридическая оговорка неожиданно «срабатывает». Представитель нефтетрейдера, посопротивлявшись для вида, признает: да, покупатель прав. Арбитраж выносит решение в его пользу, и все полученное по сделке остается за рубежом.

Как они дальше делят деньги, я не знаю, видимо, по справедливости. В Москве на недоуменный вопрос органов, контролирующих валютные поступления, нефтетрейдер предъявляет решение международного арбитража: «Вы что, не доверяете Стокгольмскому арбитражу? Это же лучший коммерческий арбитраж в мире! Королева вне подозрений!»

Королева действительно вне подозрений. Дело формально решено правильно, а то, что спор на самом деле был притворным и в результате пострадали интересы российского государства, шведской юридической королеве глубоко безразлично.

Проблемы за рубежом

Недостатки российского законодательства, правоприменительной практики, многочисленные злоупотребления и коррупция, создающие почву для незаконного обогащения, создали крайне неоднозначную репутацию российскому бизнесу за рубежом. Среднеевропейский обыватель убежден, что российский бизнес – это обязательно криминал или в лучшем случае полукриминал.

Последствия не заставили себя ждать. Сайт Deutsche Welle недавно сообщил, что испанское правительство заморозило банковские счета россиян, которые не в состоянии объяснить происхождение своих доходов. Аналогичные меры готовятся в Великобритании. Вероятно, по этому пути двинутся и другие западные страны.

Можно, конечно, посочувствовать соотечественникам, попавшим за границей в трудное положение. Но, с другой стороны, на что вы рассчитывали? На то, что «юридическая масленица» будет вечной? Надо было наводить порядок в собственной стране, а не тащить из нее все, что можно и нельзя, за границу.

Можно также упрекнуть правительства западных стран в том, что они годами и десятилетиями допускали наши «толстые кошельки» в свои юрисдикции, абсолютно не интересуясь происхождением их капиталов. И неожиданно вспомнили о своих законах лишь сегодня, когда ситуация вокруг России резко обострилась.

Но важнее всего, я думаю, понять источник проблем, многочисленных правовых рисков, сформировавшихся и продолжающих существовать в России. В чем их общий корень? Я отношусь к числу тех, кто полагает, что пора перестать искать внутренних и внешних врагов и обратить внимание на самих себя, увидеть в себе корни нарастающих проблем. И одним из таких корней, без сомнения, является правовое бескультурье, пренебрежение к праву, выхолащивание демократических институтов, обессмысливание правовых процедур. Убежден, что Россия в будущем будет значительно в большей степени правовым государством, чем она является сейчас. И зависит это только от нас.