Три самых главных страха россиян

Российское гражданское большинство – в который раз! – готово поступиться собственными благами ради спасения отечества. Фото Reuters

Международные события последнего года, в эпицентре которых оказалась ситуация в Украине, и производные от них политические, экономические и социокультурные события и процессы, протекающие уже на внутрироссийском пространстве, существенным образом повлияли на социальное самочувствие россиян. Они вызвали к жизни страхи и опасения, которые в предыдущие годы хотя и присутствовали в общественном сознании, но носили скорее гипотетический характер на фоне насущных жизненных проблем, актуальных все последние годы. Эти страхи и опасения касаются прежде всего так называемого внешнего фактора.

Как показывают данные соцопросов, большинство россиян (свыше 70%) с одобрением относятся к внешнеполитическому курсу Кремля, и прежде всего его действиям по воссоединению с Крымом. Но одновременно с этим растет понимание того, что повышение международного влияния страны имеет конкретную цену и сопровождается сопротивлением других внешнеполитических игроков, а значит, ведет к повышению вероятности новых конфликтов и проблем. Последствия некоторых из них уже начинают сказываться, в том числе и на жизни рядовых граждан. Неслучайна поэтому радикальная смена общественных настроений в оценке внутренних и внешних угроз для России: если в 2011 году большинство россиян (63%) были обеспокоены проблемами внутрироссийского характера, то сегодня основной источник угрозы для страны, по мнению уверенного большинства, переместился за ее пределы (77%, рис. 1). В итоге сегодня в обществе действуют разнонаправленные тенденции: с одной стороны, большинство населения ожидает усиления державной мощи России в мире, роста ее международного влияния (67%); с другой – столь же актуальны опасения нового витка холодной войны со странами Запада (58%).

При этом рост международной напряженности вовсе не отменяет прежних угроз для России, а актуализирует и дополняет некоторые из них. На сегодняшний день тройку внутрироссийских событий и процессов, которых опасается каждый второй россиянин (испытывая сильную тревогу, постоянный страх), составляют втягивание России в долгосрочный украинский конфликт, ухудшение систем медицинского обслуживания и образования, моральная и культурная деградация значительных слоев населения. То, что украинская тематика, а также вопросы здравоохранения и образования сегодня находятся в топе актуализированных массовым сознанием угроз, вполне соответствует текущей социально-политической повестке. Реформы образования и здравоохранения постоянно будоражат общественное мнение, заставляя граждан подстраиваться под хронически обновляемый «интерфейс» этих важнейших социальных сфер, затрагивая жизненно важные интересы граждан, а потому их лидирование в числе внутренних угроз вполне объяснимо. Как объяснимо и присутствие в нем украинского вопроса. Что же касается проблемы моральной и культурной деградации населения, то ее важность не сводима к текущей повестке. Негативный социокультурный вектор развития российского общества носит фундаментальный характер, и обеспокоенность им каждого второго россиянина свидетельствует о повседневном и повсеместном присутствии в массовом сознании в качестве раздражителя, индуктора латентного социального недовольства.

Лишь четвертую позицию в рейтинге внутренних угроз занимает резкое снижение уровня жизни значительной части населения (43%). 

То, что эта угроза сегодня не является лидирующей, выглядит на фоне экономического кризиса и западных санкций на первый взгляд несколько неожиданно.   

Неизменность данного показателя (его значения и ранга в иерархии) по сравнению, например, с 2010 годом, куда более благополучным и стабильным, можно объяснить завершением первого этапа «потребительской революции» нулевых, в ходе которой большинству населения удалось обзавестись предметами длительного пользования, в том числе благодаря разветвленной системе кредитования, что позволяет при некоторой реструктуризации семейных бюджетов поддерживать привычный образ жизни даже в условиях роста цен. Косвенно это подтверждается и актуализацией нематериальных факторов качества жизни (здоровье, образование, качественный отдых и досуг, экология), что возможно только в условиях удовлетворения базовых материальных потребностей.

Сказать, насколько долговременным окажется запас прочности домохозяйств и надежды граждан на такой же запас у экономики страны в целом, довольно сложно. Но ясно, что небеспредельным. Россияне многим готовы поступиться во имя интересов страны, укрепления ее безопасности и роста международного авторитета. В частности, отказаться от продуктов питания и предметов длительного пользования, произведенных на Западе, поездок за рубеж, хранения средств в валюте, использования кредитных карт международных платежных систем и т.п. Но как только речь заходит о реальном затягивании поясов (замораживании зарплат и пенсий, повышении налогов), свыше 80% опрошенных высказываются против (табл. 1). Переоценивать готовность россиян идти на жертвы не стоит еще и потому, что многие из них готовы на самоограничение лишь в отношении того, что либо вообще не затрагивает их привычного уровня и образа жизни, либо затрагивает относительно незначимые их компоненты (скажем, легко отказаться от сбережений в валюте тем, у кого есть только рублевые сбережения или нет сбережений вовсе).

Во втором эшелоне внутрироссийских угроз следует обратить внимание на такие позиции с относительно высоким уровнем общей тревожности (35–36%), как приход к власти радикальных националистических и религиозных группировок, гражданская война в России. Причем актуальность подобных угроз усиливается, за последние четыре года страх гражданской войны «завербовал» себе дополнительно 5% россиян (с 31 до 36%). Если еще пару лет назад опасения такого рода можно было трактовать как общественные фобии, доставшиеся в наследство от периода развала СССР и не имеющие под собой никаких текущих оснований, то сегодня украинский кризис придал им новое звучание и заметно их усилил. То, что российское общество чувствует себя сегодня в «обороне», подтверждают и цифры, характеризующие опасения россиян в отношении возможного развития событий за пределами России. В числе наиболее актуальных здесь угрозы, связанные с расширением НАТО на восток (42%), усилением внешнеполитического доминирования США в мире (39%), нарастающей политической изоляцией страны (30%).

Некоторые эксперты подобного рода настроения связывают с воздействием массированной антизападной пропаганды в российских электронных медиа, растянувшейся почти на год. Отчасти такие оценки справедливы. Но лишь отчасти. Многолетние наблюдения показывают, что россияне в массе своей эмоционально откликаются только на ту информацию, которая соответствует их ожиданиям и предпочтениям. Причем нередко правдивая информация отторгается, если она входит в противоречие с этими ожиданиями (вспомним антиельцинскую кампанию в позднесоветских медиа); и, напротив, некоторые преувеличения и даже прямая ложь, если она резонирует с доминирующими настроениями, воспринимаются с пониманием в качестве своеобразной «военной хитрости» на фронтах информационной войны. И в этом плане Россия отнюдь не одинока. Следует также учитывать, что информационное воздействие оказывает далеко не одинаковое воздействие на разные группы и слои населения. Например, расширения НАТО на восток опасаются 50% опрошенных старше 60 лет и только 35% молодежи. И это понятно с учетом того, что многие фобии времен противостояния СССР и Запада современной молодежи не свойственны. Соответственно технология «торговли страхом», когда наше прошлое предлагается в качестве возможной альтернативы нашему настоящему и будущему, безотказно действующая на старшее поколение, на молодежь оказывает существенно меньшее влияние.

Тем не менее оборонительный уклон в умонастроениях значительного числа россиян сегодня очевиден. Проявляется он в том числе в готовности «обменять» многие гражданские права и свободы на безопасность. Так, в случае ухудшения ситуации в стране и мире свыше половины всех опрошенных согласились бы на ужесточение правил регистрации граждан по месту жительства, контроля за въездом в Россию иностранцев, за деятельностью СМИ и неправительственных организаций, имеющих иностранное происхождение. Многие (около 40%) дали бы добро на ужесточение контроля за информацией в Интернете; от четверти до трети согласились бы на «поражение в правах» политических партий, не поддерживающих действия российского руководства на международной арене, введение дальнейших ограничений на проведение массовых акций. Единственная мера, которая не будет поддержана обществом ни при каких обстоятельствах – это свободное владение огнестрельным оружием (63% опрошенных высказались категорически против этого); по всей видимости, перспектива появления в российских городах «отпускников с автоматами», которых они каждый день видят по телевизору в соседней стране, вызывает настороженность. И все же не следует спешить ставить знак равенства между запросом на безопасность и запросом на авторитаризм и полицейщину, поскольку все вышеуказанные ограничения получают одобрение россиян только при упоминании гипотетической экстраординарной ситуации. В то время как в обычной жизни даже тем гражданам, которые первостепенной задачей считают наведение порядка в стране, ее реализация видится исключительно в правом поле и правовыми методами.

В целом же можно констатировать, что наши сограждане, пожалуй впервые в постсоветской истории, осознали и отчасти уже прочувствовали взаимовлияние внутренних и внешних факторов развития страны; поняли, что современная Россия – это не Советский Союз и 70 лет отсидеться за железным занавесом уже не получится. Соответственно формируется запрос на возвращение России статуса если не великой державы, то одной из ведущих стран мира. Причем для большинства россиян главными предпосылками возвращения России в число ведущих мировых держав является не агрессивная внешняя политика, а решение внутренних политических, социально-экономических и культурных проблем. Другими словами, россияне считают, что, для того чтобы занять законное место в высшей лиге мировой политики, наша страна должна укрепиться изнутри, обеспечив благосостояние и безопасность своих граждан, что предполагает, во-первых, модернизацию экономики (так считают 58% опрошенных), во-вторых, повышение благосостояния граждан (53%) и только в-третьих – обеспечение безопасности государства за счет мощных вооруженных сил (44%). При этом все большую важность приобретает опция «возродить высокий уровень культуры и национального духа россиян» (39% по сравнению с 23% в 2005 году), поскольку, как уже упоминалось, моральная деградация страны представляется россиянам не меньшей угрозой, чем внешняя агрессия.

Напротив, весьма незначительное число россиян (в отличие от многих представителей правящего класса) привлекает «мессианская» составляющая величия страны. Респонденты высказываются за реализм во внешней политике, за соотнесение ее нынешних возможностей и тех целей, которые она перед собой ставит. Соответственно за возвращение России статуса мирового центра влияния, регулирующего международные конфликты, высказались лишь 13% опрошенных; только 7% хотели бы видеть Россию в качестве моста между Европой и Азией, между развитыми странами и третьим миром. Да и перспектива получения контроля, а значит, и ответственности, над территориями, ранее входившими в СССР, выглядит все менее привлекательной; доля сторонников реинтеграции постсоветского пространства за последние девять лет сократилась практически вдвое (с 14 до 8%).

Это может показаться парадоксальным на фоне всеобщего одобрения вхождения Крыма в состав России и поддержки россиянами стремления населения некоторых регионов Восточной Украины сделать то же самое. В действительности же между восстановлением исторической справедливости в отношении некоторых регионов бывшего СССР (как ее понимают многие наши сограждане) и имперским проектом дистанция огромного размера. Вообще миф о «российском империализме», согласно которому Россия стремится вернуть под свое крыло все страны бывшего СССР, а те, как могут, упираются, далек от реальности. Части элиты и населения, безусловно, присущи реваншистские настроения, но подавляющее большинство россиян не считают обеспечение лидерства России на постсоветском пространстве приоритетной целью страны в ХХI веке (ее разделяют лишь 9% опрошенных). Прохладное отношение к реинтеграции постсоветского пространства у одних связано с разочарованием в СНГ, у других – напротив, с нежеланием вновь оказаться с некоторыми бывшими республиками в рамках единого геополитического ареала. Отсюда и нарастающий, еще до конца не отрефлексированный запрос на быстрейшее решение «украинского вопроса». Общество начинает уставать как от ситуации неопределенности, так и от отсутствия новых идей в преодолении этого кризиса в условиях, когда ресурсные возможности влияния, которыми потенциально обладает Россия, существенно больше и многообразнее, чем используются.

Данные подготовлены по материалам общероссийского опроса населения, проведенного Институтом социологии РАН в октябре-ноябре 2014 г. по выборке 4000 респондентов, в возрасте 18 лет и старше.