Фига в кармане

Встали с колен, и исчезла потребность в политических бурлесках. Фото Reuters

«Рассказал черный кот анекдот, и не видно кота целый год». В нашем парафразе знаменитой, первой в ритме рока «советской песне», написанной в 1963 году Юрием Саульским и Михаилом Таничем и исполненной Тамарой Миансаровой, есть, конечно, преувеличение. Просто за анекдот тогда уже не сажали. Да всех и не посадишь. Тем более что анекдоты рассказывал весь советский народ (за исключением жителей самых среднеазиатских кишлаков).

Люди, пусть и с некоторой опаской, но смеялись. Над властью, а значит, над собой, этой власти подчиняющимися. Рассказывая и слушая анекдот, человек раскрепощался. Анекдот был своего рода иллюстрацией к информации «вражеских голосов». Помните присказку «есть обычай на Руси ночью слушать Би-би-си»? В анекдотах отражалось истинное отношение людей к власти, отчуждение от нее. «Они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем».

Я, разумеется, говорю о политических анекдотах, хотя нельзя не помянуть добрым словом канувшие в Лету анекдоты на еврейскую тему. Нередко еврейские анекдоты вплетались в политические и наоборот. В Атлантическом океане встречаются два парохода, на носу каждого стоит по еврею, и один, глядя на своего vis-а-vis, крутит пальцем у виска. Уловили смысл?

Антисоветские анекдоты были своего рода формой пробуждения в массах политического сознания, фигой в кармане, а значит, политическим протестом. Помните, кто строил БАМ (Днепрогэс, Комсомольск-на-Амуре)? С одного конца те, кто анекдоты рассказывал, а с другого – те, кто их слушал.

Значение анекдота, между прочим, хорошо понимали в КГБ, где в свое время водилось немало толковых ребят. Именно от них в 1960-е часто исходил знаменитый антихрущевский юмор, работавший на дискредитацию «нашего Никиты Сергеевича». В одном из анекдотов история СССР представлялась так: сначала был Владимир Великий, за ним Иосиф Кровавый, за ним Никита Кукурузник. И политкорректность соблюдена, и критики полная корзина. В разгар развенчания культа личности был и такой анекдот. Стучится Гитлер во врата ада, а не пускают. Он разволновался: да вы знаете, кто я... Щас, отвечают, посмотрим, – и по списку зачитывают: ага, есть такой – мелкий интриган сталинской эпохи. И тут, заметьте, критицизм тонко сочетается с советской правоверностью – если сталинская, то, значит, «эпоха».

Помимо анекдотов насчет политики осторожно шутили на эстраде, а иногда даже на телевидении, особенно в первых КВН. Повторить те шутки почти невозможно, для этого нужно видеть самих шутников. Но все же: Аркадий Райкин выходил на сцену в дубленке, в дорогой меховой шапке, с кожаным кейсом в руке, закуривал «Мальборо» (все это признаки советского богатства), долго смотрел в зал, а потом спрашивал: «Я-то молчу, потому что у меня все есть. А вот почему вы молчите?»

Уважение к советской власти падало, она становилась чужой, да к тому же какой-то неполноценной. В последние годы коммунистического правления особенно популярны стали анекдоты про Брежнева, про его старческий маразм. В «брежневском цикле» не слышалось ни злобы, ни даже критики. Анекдоты про Леонида Ильича были наполнены презрением, временами смешанным с жалостью. Что такое «сиськи-масиськи» – это Брежнев пытается произнести «систематически», а «сосиськи сраные» переводится с брежневского как «социалистические страны». Это сейчас предынфарктный коммунистический застой в некоторых глазах видится как период стабильности и благополучия. Тогда же все дружно мечтали, когда эта «стабильность» закончится, только не знали, как и когда. Самый короткий, в одно слово, советский анекдот – Коммунизм.

Все изменилось в одночасье. Исчез главный объект политического анекдотизма – Советский Союз. Анекдоты утратили актуальность, поскольку в обстановке политической, а следовательно, и словесной вседозволенности в них отпала необходимость. Зачем нужен эзоповский язык и кухонный юмор, когда любому политику, включая самые верха, можно сказать: ты дурак, Вася. В каком-то смысле место анекдотов заняли цитаты из косноязычных российских политиков (не подумайте, что я намекаю на незабвенного Виктора Степановича Черномырдина, «оговорки» которого были наполнены истинной мудростью).

1990-е были годами, когда политический смех вступил на широкую публичную сцену, в том числе на телевизионную. Кстати, именно тогда стало ясно, что анекдот, обращенный к зрительному залу, теряет свое обаяние. Слушать анекдоты через микрофон или по телевизору намного скучнее, чем за дружеским столом. Был, правда, «Белый попугай» Юрия Никулина, но даже он зачастую выглядел как-то искусственно. На вкус и цвет товарищей нет, но наиболее удачной юморной передачей были знаменитые «Куклы». На какое-то время расцвело пародирование политических деятелей, которое при всей своей непритязательности порой было очень смешным.

Но вот закончились лихие 90-е, Россия, то есть мы с вами, поднялись с колен, вздохнули и перестали смеяться. Ну, почти перестали. Смеяться стало грешно, что ли? Новых анекдотов про власть, в том числе про Путина, почти не появляется. А те, что появились, явно не дотягивают до советских побасенок или являются их ремейками, секонд-хендом то есть. 

В советское время многие верили, что  Аркадий Райкин сам придумывает свои  сатирические монологи. Фото РИА Новости

В начале 2000-х надежда все же возникла, но, увы, дальше самой надежды дело не пошло. В какой-то мере это может быть объяснимо отсутствием на политическом поле ярких личностей. Есть, конечно, Жириновский, но он слишком самодостаточен, он сам ходячий, давно переставший быть смешным анекдот.

Но главная причина отсутствия политического смеха заключается отнюдь не в этом. Раньше поводом для усмешки была раздражавшая всех советская власть, насланная на простого человека Марксом (Маркс обращается к телезрителям: пролетарии всех стран, извините) и Лениным и поддерживавшаяся их наследниками. Ныне ерничать придется (если придется) над вещами куда более серьезными и, я бы даже сказал, интимными – над национализмом, выдаваемым за патриотизм, над верой.

Над родиной смеяться неприлично, над президентом – упаси боже, над религией – да что вы! Вон, во Франции улыбнулись, и 12 трупов. Смеяться можно и нужно над Бараком Обамой, ну, над Петром Порошенко. Над немецкой канцлерин пока рановато. Правда, если не удастся договориться по Украине, то и над ней будут зубоскалить постсоветские юмористы, как раньше над Маргарет Тэтчер. Ее часто рисовали с львиной гривой и в туфельках. Впрочем, я что-то не припоминаю, чтобы в советские времена люди ухохатывались над политическими карикатурами и тем более фельетонами о буржуазном мире.

При советской власти в каком-то смысле мы чувствовали себя раскованнее. Самоцензуры нынче стало больше. А ведь поводов для смеха более чем достаточно. Стоит только начать вдумываться в то, что говорят наши политики и вторящие им «правоверные» как бы эксперты! Ведь за нелояльный политический смешок можно получить ярлык «иностранного агента», попасть в русофобы, что звучит пострашнее, чем антисоветчик.

Есть анекдотец. На кого похож Советский Союз? На Амура – вооружен до зубов, с голой задницей и ко всем со своей любовью лезет. Согласитесь, чувствуется здесь некое созвучие эпох, славного прошлого и, как утверждает официальная пропаганда, славного настоящего.

Не знал, как закончить материал. И вдруг вспомнил «Ревизора».

Над кем не смеетесь? Над собой не смеетесь.