Дело не в сатире, а в политике

Особенности политической культуры в России не способствовали сильным насмешкам над властью. Николай Неврев. Шут. 1891

Недавние события во Франции всколыхнули весь мир. Резонанс огромный, но у него есть различные направленности. Все зависит от места и точки зрения.

Есть вещи, которые не обсуждаются: произошла страшная трагедия. В таких случаях глупо задаваться вопросом: кто виноват? Или не глупо?

Прямо противоположные точки зрения могут быть сформулированы следующим образом. Ты едешь в страну с совершенно другой культурой. Чуждой тебе. Ты знаешь об этом. Ты готов жить на пособие от правительства страны, которая тебя приютила. Не нужно сливаться с этой культурой, не надо менять веру, просто будь терпимым к обычаям этой страны. В том числе – к ее безудержной страсти к свободе прессы.

Есть и другая сторона. Ты понимаешь свою ответственность за потомков населения колоний, которые твоя страна когда-то эксплуатировала. Ты осознаешь, что мигранты нужны для экономического процветания твоей страны. Ты прекрасно в курсе того, что эти ребята могут быть не только дворниками, но и впоследствии стать цветом твоей нации (вспомним хотя бы Жака Аттали, хотя он отнюдь не мусульманин, пусть и уроженец Алжира). Ты сторонник мультикультурализма. А нельзя ли большей терпимости к особенностям их культуры, в том числе вспыльчивости?

Мне почему-то кажется, что в России событие, подобное недавнему французскому, маловероятно. Причина – особенности ее политической культуры.

У нас политическая сатира долгое время не могла развиваться, во всяком случае так, как в Европе. Только Екатерина II впервые позволила своим подданным официально быть несогласными с ее решениями, за что Карамзин высказал ей особое «спасибо». И это в то время, когда в Париже уже веками ходили по рукам сатирические памфлеты на кого угодно, в том числе – на членов королевской семьи. Да и на самого главу государства.

Да, во время войн, особенно Первой и Второй мировой, карикатуры и прочие сатирические произведения распространялись в России очень обширно. Правда, были направлены на те страны, с которыми мы в то время воевали. Но вообще-то данная область интеллектуального творчества куда больше принадлежит Европе, а не России. Хотя, если вспомнить, Маяковский весьма отличался на этом поприще. Не только во времена СССР, но и прежде.

Нет у нас традиции политической сатиры. Именно традиции, многовековой или хотя бы многодесятилетней.

У русской культуры есть еще одна особенность. У нас до XVIII века практически не было городов (перечитайте первую книгу Ключевского). А европейская городская культура – это нечто особенное. Она подразумевает периодический бурлеск на площадях, нещадную сатиру в любой адрес, смех и ликование. Ну, последние две черты и в России были. А вот хотя бы частичной вседозволенности, что было в Европе, – нет.

Если нет городов – есть деревни. Тоже с очень специфической культурой. И в России, и в других странах. Периодически туда заезжали скоморохи. Выступали, а потом у печи по вечерам мужики и бабы пересказывали, что слышали. Не оттуда ли пошла культура русского анекдота? Который вытеснил городской юмор европейского рода. И советской кухни, которая, как известно, была рассадником либерального радикализма? Что-то такое узкое, приватное, маленький междусобойчик…

Проблема в том, что это была не европейская культура. Это было нечто особенное, это была отдельная цивилизация – к хорошему или плохому, я просто не знаю.

У российской цивилизации была (надеюсь, остается) еще одна особенность, которая позволяет надеяться на то, что у нас не произойдет то, что случилось во Франции. У нас никогда не было «плавильного тигля». Даже попыток его создать. В царское время действовали по принципу Древней Персии: вбираем в себя присоединенные народы, но пусть они остаются со своими нравами и обычаями. Да, я признаю, что были попытки русифицирования, однако, если честно, это были единичные усилия, которые к тому же ничем не завершились.

И была еще одна особенность. У людей моего поколения было несколько запретных тем. Абсолютно запретных. Приведу пример. Лет 30 назад я ехал в электричке, то ли читал, то ли писал свою первую книгу. Не сразу до меня дошло, что в вагоне вспыхнул спор. По относительной молодости лет вскакиваю. И вижу человека, который тоже вскочил. Он был, судя по внешности, из Центральной Азии. Он громко говорит: «Только без национальностей!» Спор моментально утих, я даже понять не смог, в чем была его причина.

Я это не к тому, что в советское время все было здорово. Я к тому, что пока еще живы люди, для которых национальный конфликт является делом абсолютно неприемлемым. Надеюсь, что они не только из моего поколения.

Словом, я не верю, что у нас возможно повторение французских событий из-за карикатур на кого бы то ни было. Если только подобное не будет подталкиваться со стороны. Впрочем, я в это тоже не хочу верить. Но вообще, согласитесь, можно с ходу назвать пару громких примеров агрессии в адрес православия, но ни одного – в адрес ислама. Терпимость? Особенности культуры? На мой взгляд, скорее второе.

Во многом отсюда некоторые особенности российской политической сатиры. Она, конечно, в большинстве случае диктовалась государственными интересами и государством же оплачивалась. Можно вспомнить Кукрыниксов. Можно вообще много чего вспомнить. Можно вспомнить, как Сталин указывал тем же Кукрыниксам, что им рисовать и что писать.

Но есть одна серьезная проблема. На мой взгляд, было два серьезных всплеска российской сатиры. Обоими из них можно гордиться.

Первый всплеск был в начале прошлого века, когда из печати на время ушла цензура. Почитайте старые газеты, вы увидите, сколько юмора есть у российского человека, будь он правым, центристом или левым. Посмотрите, как (из лексикона моих детей) «мочили» друг друга кадеты и меньшевики. Уверяю, получите искреннее наслаждение, несмотря на то, что вы будете знать, что к власти пришли все-таки большевики.

Впрочем, у них тоже была бездна юмора, пусть и скрытого. Поинтересуйтесь, как разыгрывали друг друга Ленин и Менжинский.

Как мне кажется, второй настоящий всплеск российской политической сатиры был в начале 1990-х. Опять отсутствие политической цензуры, опять российская бесшабашность. Левые нападали на правых, те эффективно отвечали. Я прекрасно помню, как, работая на НТВ, зашел в кабинет своего тогдашнего хорошего знакомого Малашенко (да простят меня левые) и увидел у него на столе номер газеты «День». Была такая газета, закрыта после событий 1993 года. Да простят меня либералы, однако Игорь не смеялся, а ржал над какой-то сатирической заметкой. У меня сложное отношение к Игорю, однако в уме и остроумии ему едва ли кто-нибудь мог бы отказать.

Была еще одна абсолютно глупая газета под названием «Не дай Бог!». Мне почему-то кажется, что люди, выпускавшие ее, не будут торопиться называть свои имена. Но политическая сатира там была (антикоммунистическая), причем временами – вполне на уровне.

А потом все ушло. Где она, эта политическая сатира в России? Не нужно карикатур на пророка Мухаммеда, дайте хотя бы карикатуры на Геннадия Андреевича, с которым я познакомился в 1994 году в Париже. (Карикатуры на Владимира Вольфовича, с которым тоже имел счастье познакомиться, пусть и не в столице Франции, я и сам смогу нарисовать.)

С этим можно не соглашаться, но лично я вижу проблему не столько в состоянии нынешнего уровня политической сатиры в России, сколько в состоянии самой политики. Да, в США,  Великобритании, во Франции (далее по списку) у власти чередуются одни и те же партии. Но нигде там нет (Германия с ее Меркель – исключение, причем едва ли это ей, то есть ФРГ, на пользу) такого количества несменяемых лидеров политических партий. Уровень политической сатиры – это не диагноз. Это всего лишь навсего симптом. К сожалению, довольно плохой.