Провинциальная судьба Петербурга

Резкое социальное расслоение стало бедой современного Петербурга. Фото PhotoXPress.ru

Петербург и Ленинградская область на фоне многих регионов выглядят привлекательно по всем параметрам – от удобного географического положения с приграничьем и морскими портами до относительного благополучия населения, а также его количества (в сумме почти 7 млн человек) и ежегодного прироста. Но в последние годы при описании практически любой сферы жизнедеятельности все чаще звучат слова «спад» и «стагнация». И если на областных просторах пока это не так заметно, то 5-миллионная «вторая столица» обнаруживает признаки социальной депрессии.

Сбывается прогноз экономистов – согласно ему, в 2014–2016 годы сохранится низкая конкурентоспособность по отношению к импорту, а расходы на развитие компаний инфраструктурного сектора останутся низкими. Сокращается доходная часть бюджета. Индекс промышленного производства составил 92,2% – это практически уровень кризисного 2009 года. В 2015 году, по данным Смольного, спад отмечен и в производстве электроэнергии, газа и воды (на 6,2%), и в обрабатывающих производствах (на 8%), и в добыче полезных ископаемых (на 77,5%). Конечно, в Петербурге нет шахт и скважин – графа «Полезные ископаемые» относится к сырьевым компаниям, зарегистрированным в Петербурге, что долгое время считалось бонусом для города и записывалось в актив радеющим о нем властям.

Львиную долю доходов бюджета составляют налоги от физлиц. С ними, однако, тоже сложно. Показатель социального расслоения населения Петербурга – второй по стране. Треть петербуржцев живет за чертой бедности, притом что Северная столица входит в тридцатку самых дорогих городов мира. Власти не отрицают, что число людей, которые оказываются в так называемой критической зоне рынка труда, растет. Уменьшение прибыли на предприятиях приводит к сокращению количества занятых. Глава комитета по экономической политике и стратегическому планированию Санкт-Петербурга Анатолий Котов предсказывает те же процессы в розничной торговле и общепите. В целом то же происходит и в других регионах, но отличие есть. Петербург и область – регионы-доноры, и их развитие в меньшей степени зависит от федеральных вливаний. Его замедление – результат несбывшихся упований, например на туризм или наукоемкие кластеры, которые должны были заменить производства.

Когда-то Даниил Гранин назвал Петербург «великим городом с областной судьбой». Эту фразу все чаще повторяют в обществе с той поправкой, что город давно сам по себе, область сама по себе и между ними часты трения. Объединение Питера и Ленобласти, о котором часто вспоминают, вряд ли состоится в обозримом будущем. Амбиции жителей культурной столицы натыкаются на реальность, которую питерский политолог Алексей Лушников охарактеризовал так: «Петербург окончательно стал провинцией, где ничего не происходит, где фактически нет политики, где мало что происходит в экономической части». Его мнение разделяют многие. Как и в конце 1980-х, чуть ли не единственной точкой приложения общественного темперамента сейчас оказываются экология и защита памятников архитектуры, ведущаяся с переменным успехом.

Санкт-Петербург